Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд

— Это мне прекрасно известно, не сомневайтесь. Но сейчас ведь речь о другом: на нас наступает какая—то беда. Чего лишний раз поминать привычки старухи Друси выкидывать к чертовой матери все важные документы? Мы все отлично знаем, что за ней такое водится. Мы все также отлично знаем, что ее уже давно бы уволили отсюда, если бы она не была такой шишкой в Женском Освободительном Движении.

— Но все же, возвращаясь к вопросу о подстерегающем нас бедствии... заискивающим тоном замурлыкал Маньян. — Если мы имеем дело с нависшей над какими—то там неопределенными массами земных низов бедой, пусть даже резней, в пограничном мире... название которого все время ускользает из моей памяти...

— Мир, которому угрожает опасность, является не чем иным, как планетой Фезерон, Маньян, — строго сказал с другого конца стола тоненький, с белесыми волосами моложавый человек. — И я удивлен, что вы не можете вспомнить название планеты, которая занимает такое важное место в истории мирной земной колонизации! Фезерон — показательный пример просвещенной земной колониальной практики. Вы помните, должно быть, что это был абсолютно необитаемый мир с природными условиями, на девять десятых соответствующими земным стандартам. Землянам почти не требовалось привыкать к этой планете, не было никакой необходимости уплотнять туземное население, что вызвало бы негативное отношение к предкам из потомков во втором же поколении!

— Разумеется, Перри. Вам нет никакой необходимости читать нам здесь вводную лекцию по истории колонизации за пределами Солнечной системы, сурово заметил Кранкхэндл. — Даже Бэну, видимо, известно, что Фезерон олицетворяет в себе все то, что чрезвычайно дорого каждому коренному землянину вне зависимости от его политической ориентации. Теперь эта планета подвергается опасности и против этого в одном ряду выступит как коммунист, так и джентльмен, придерживающийся либеральных взглядов. — С этими словами Кранкхэндл метнул свой холодный министерский взгляд в сторону сотрудника информационного агентства, который беспокойно ерзал в своем кресле с высокой спинкой.

— Ну что вы, ей—богу! — воскликнул Маньян. — Разумеется, мне хорошо известна великая история Фезерона. И ее родословная тоже. Но Джордж не особенно—то распространялся передо мной об общих проблемах, он просто упомянул о земных низах и больше ничего.

— Послушайте, ребята, — с каким—то принужденным чистосердечием заговорил полковник Андернакл, поднявшись из—за стола с несколькими ручками в одной руке и блокнотом в другой. — У меня сейчас срочное совещание по безопасности, так что я лучше смоюсь.

— Вы "смоетесь", дорогой полковник, только тогда, когда я вам позволю это сделать и не раньше, — ледяным голосом проговорил заместитель министра. — И по крайней мере я надеюсь, что вы не имеете осознанного стремления похитить собственность Дипломатического Корпуса для нужд Флота! — С этими словами он выразительно посмотрел на ручки, зажатые в полковничьей руке.

— Хорошо, шеф, — хрипло и недовольно произнес полковник и, швырнув ручки обратно на стол, снова занял свое место. — Но, на мой взгляд, было бы уместно наконец перестать вертеться на одном месте и рассказать нам, что же все—таки стряслось на Фезероне.

— В отличие от военных, — угрюмо заговорил Кранкхэндл. — Мы, сотрудники дипломатических служб, всегда знаем, как достойно оформить выступление, прежде чем его произнести. Умение делать это — вещь, напрямую связанная с успехами на службе. В частности, при прямом обращении в мой адрес, следовало бы употреблять такие выражения, как "Ваше Превосходительство" или "господин министр". Это более к месту, чем ваше странное и неподходящее "шеф". Разве можно обращаться подобным образом к дипломату высшего ранга. Да хотя бы просто к человеку, который будет подавать на всех вас характеристики в ближайшую комиссию по аттестации?

— О, разумеется, Ваше Превосходительство! Как всегда нажали на нужную кнопку! — с рвением во взгляде выпалил Андернакл. — Все же давайте перейдем к делу, если, конечно, нет принципиальных возражений. У меня уже появилась кое—какая мыслишка, хоть я и не знаком с деталями происшедшего на Фезероне. — В его взгляде сквозило большое напряжение, вызванное, может быть, косвенной угрозой со стороны заместителя министра, а, может, появившейся в голове у полковника мыслью. Он весь так и ерзал в своем кресле. — Ну... раз здесь сидит Бэн, который является главой департамента по вопросам Гроа, и раз он уже в курсе дела... Значит, ясно как день, что в жизнь Фезерона впутались гроасцы! — предположил он нетвердо. — Что же? Пытаются захапать у нас самую лучшую планету? Ах эти вшивые пятиглазые воришки с липкими пальцами!.. Что скажете, если я сейчас же, отодвинув в сторону все запреты и договоренности, нанесу мощный удар по Гроа Сити? Нет, ничего серьезного не будет. Их вонючую планетку раскалывать не будем. Пальнем двумя—тремя старыми добрыми ракетами просто для того, чтобы показать им, в чьих руках настоящая сила, а?

— Вот это да!

— Я хотел сказать как раз то же самое!

— Так из, полковник!