Хоккеист из моей мечты

— Я приехала к тебе! — она вскинула свой, не менее упрямый подбородок и посмотрела ему в глаза. — Так что надеюсь ты не расстроен, что твои планы поменялись на меня.

— Нет, не расстроен, — он тоже смотрел прямо на неё, казалось, пространство сейчас расколотится между ними, — Но я даю тебе шанс уйти.

— Нет, — твёрдо ответила она, затем скинула пальто, туфли, — Я никуда не уйду, ни сама, и даже если будешь снова прогонять.

— Я не понимаю, — честно признался он, изучая её.

Данила скользнул по ней взглядом, и она увидела, как он закусил губу.

— Что здесь непонятного, — сердито проговорила она, эти разговоры разрушали её решимость, — Сегодня я хочу остаться с тобой!

— Ты только что из моего дома прогнала другую, тебя это не смущает?

— Если тебя не смущает, почему должно меня? — вопросом на вопрос ответила она.

Данила ухмыльнулся, Саша ничего больше ничего не говорила, а просто смотрела на него. Тогда он порывисто одолел то небольшое расстояние между ними, и она ощутила его сильное тело, руки… Данила поцеловал ее так жадно, что она поняла, сейчас потеряет голову. Девушка уперлась руками ему в грудь и резко оторвалась. Он весь напрягся, она видела, как набухла вена на его шее, как потемнели глаза, губы сомкнулись в тонкую линию.

— Я должна кое-что сказать, — тихо сказала Александра, а он так и стоял, замерший как статуя, — Я пришла попрощаться. Я понимаю, что не нужна тебе как вторая половина, я смогла это принять и осознать. Я понимаю, что наношу вред себе, этими девичьими грезами, терзаниями. Так нельзя, себя надо любить. Я, как и сказала ранее, останусь сегодня, потом сама уеду. Я хочу иметь в памяти близость с тобой, я хочу разорвать это какое-то животное влечение. Да, я глупо надеюсь, что мне так станет легче, и ты получив своё, тоже больше не будешь искать встречи. Ты скорее всего скоро улетишь, и это хорошо, мне так тоже будет легче. Не переживай, если думаешь, что я пришла тебя добиваться, и мечтаю жить долго и счастливо, и даже если мечтаю, это мои заботы, не твои.

— Но я… — хрипло произнёс он, она видела, что с его лица исчезла насмешка.

— Нет, не перебивай, это очень сложно, все вот это говорить, — она откинула волосы, — У меня есть одна просьба, не обращайся со мной сегодня как вот с этими девушками, типа сегодняшней. Я хочу чувствовать твоё тепло, я хочу почувствовать тебя хоть совсем немного без этой жестокой маски, лишь на одну ночь поверить, что между нами есть чувства, для меня это важно, я девушка по любви, понимаешь? Я сейчас стою перед тобой абсолютно голая, голая своими чувствами. Но обещаю, я сразу уеду, и завтра начну новую жизнь. Так как из-за всех вот этих наших встреч, я могу потерять важного человека. Вернется Влад, а с ним у меня ничего не было, а значит, я его ещё не обманываю…

Но на этих словах Данила снова подхватил её как пушинку, оторвав от земли, одной рукой прижав к себе, а второй, запустил руку в волосы, и так крепко взял за голову, словно для того, чтобы она не могла вырваться. Но она и не планировала. Александра отдалась лишь своим чувствам. Данила поднял её, она обхватила его ногами, и не отрываясь от губ друг друга, устремились в глубь темной комнаты, к вечно смятым простыням.

Данила был собой, он мужчина берущий, доминирующий, сильный. Она чувствовала его крепкие руки, которые причиняли эту приятную боль. С ним было сложно проявлять свою силу, он словно всегда указывал на своё место. Но Александра чувствовала его, и видела, что надменной маски не было, он был честен с ней. Она чувствовала его тепло и какое-то трепетное отношение к себе, своему телу. Он откровенно наслаждался её близостью, его поцелуи и дыхание обжигали…

Саша смогла полностью открыться ему, смогла чувствовать себя желанной, красивой, сексуальной, а главное, на какой-то момент любимой. Александре правда показалось, на какое-то мгновение, что они любили друг друга, были едины, и то что было между ними, было прекрасно.

* * *

Данила крепко спал, на животе, раскинувшись на кровати, его тяжелая рука лежала на ногах Александры. Саша не спала, она сидела, облокотившись на спинку кровати и рассматривала его в свете ночной Москвы. Он был так по-мужски красив. Она аккуратно убрала с его лица челку, провела пальчиком по сломанному носу, почувствовав на месте шрама горбинку. Темные брови были расслаблены, и не хмурились, но уже залегла глубокая морщина по середине. Ему было всего двадцать девять лет, но он был мужчиной, не мальчиком.

Губы. Оказывается, они пухлее, чем кажутся. Она прикоснулась к шраму на верхней губе, провела по щетине, немного жесткой, темной. Подбородок и эта манящая ямочка. Александра не удержалась и наконец-то приложила на неё пальчик, и она не ошиблась, он идеально подошёл по размеру.