Хоккеист из моей мечты

Сквозь людей, она видела его глаза. Саша видела, как он метался, но в его взгляде была мольба, мольба забрать брата. Она видела все, что Влад влюблён в неё, но брата любит больше. Такой красивый, тёплый, чистый… Саша ощутила, что они не пара, что она ему не пара. Он лучше её. Как бы пафосно это не звучало, в Александре было что-то не так, не так легко. На самом деле, они были похожи с Данилой. С ним ей было легко быть собой, дерзкой, резкой, молчаливой, неправильной, ей был близок этот соревновательный дух с Даней, ей было не сложно ему подчиняться, ей нравилась его доминирующая сила. Её это не обижало. В эту секунду, она почувствовала, что может справиться с ним, и просто игнорировать его грубость, она поняла его грубость, он просто не умеет быть открытым, телячьи нежности его пугают, а мысль что ему их хочется, раздражает. Он не доверяет женщинам. Его не любили. Может и любили, но побоялись перешагнуть за стену грубости и доказать ему это. Ему нужны доказательства. Ему нужны слова, что он единственный. Что нужен только он. Он же как ребёнок. Ущипнёт! И смотрит, словно проверяет, а такого, плохого меня любишь?!

Александра развернулась, он стоял на том же месте. Она подошла к Даниле совсем близко, дотронулась до его лица, смело, провела рукой по шее, плечу… увидела, как он втянул воздух и замер. Саша больше не хотела врать, изображать кого-то, не хотела прятать чувства, если он её оттолкнёт, будет больно, но девушка не хотела отталкивать его, пусть это решение будет за ним. Она понимала, что ещё месяц и он уедет, а вот что с этим делать, не знала. Но ей хотелось жить сегодняшним днём.

— Поехали! — в этот раз, эту фразу сказала она, утвердительно, настойчиво, и протянула руку.

Данила молча взял её за руку. Его грубая сухая ладонь была самым приятным, что она когда-либо держала. Ее тоненькая ручка тонула в его мужской руке. Данила Рассказов. Он был ее мечтой слишком долго. Такой сильный, мужественный. Эти темные волосы, которые сейчас лежали беспорядочно, и сломанный нос, и шрам на губе… этот огонь в глазах с непокорными темными ресницами. Темно-синяя рубашка, с небрежно закатанными рукавами и расстёгнутой пуговицей, выпущена на джинсы. Это все так ему шло, он был так идеален, для неё, все что могло в нем бесить, отталкивать, для неё было идеальным.

Они молча вышли, как в самый первый день, только теперь Данила следовал за Александрой. Молодые люди сели в такси, она назвала его адрес, и не проронив ни слова, они ехали в «проклятую темную квартиру», как назвал её Влад, но она уже так любила эту квартиру.

Молча прошли холл, молча ехали в лифте, молча зашли домой. Саша просто сказала, что ему надо в душ, смыть с себя сегодняшний виски. Оставшись одна, девушка прошла к окну и села на пол. Как же она любила Москву, город цвета золота, цвета рассветов и закатов, цвета круглосуточной жизни.

Александра слышала, как Данила подошёл и сел рядом. Она посмотрела на него, в одних спортивных штанах, мокрые волосы, он так гордо смотрел в окно, как восковая фигура, сильное тело, длинные руки. Он казался сверхчеловеком.

Девушка чувствовала себя такой крохотной рядом с ним, не смотря на высокий рост.

— Поговорим? — прошептала она, оттянув рукава водолазки и закусив губу.

— О чем? — хмуро произнёс он, своим низким хриплым голосом.

— Хватит, Данила! Ты сам знаешь, что нам надо поговорить, — сегодня Саша решила быть настойчивой, — Ты сильный, гордый, мы все это знаем, но так нельзя.

— Почему? Я бы потусил пару дней, и отпустило бы! — продолжал огрызаться он.

— Тебя дисквалифицировали! — девушка пошла по больному. — Ты понимаешь, что эти пару дней могут разрушить твою жизнь?

— Ты мою жизнь разрушишь, честное слово! — прорычал Даня. — Из-за бабы с братом поругаться! Кто бы мне сказал, что влипну в такую историю, никогда бы не поверил. Я всегда умел оставаться холоден с женщинами, что они в итоге и сами обессилено уходили. Я только прилетел как два дня, когда тебя встретил в клубе. Приехал послушать и увидеть брата. Влад от меня пошёл к тебе в гримерку, сказал его ждёт там журналист. И я не пошёл с ним, чтобы не светиться. Да и это брата звездный час. После, Паша стоял и рассказывал, как его забавляет одна девчонка, молодая и дерзкая журналистка, а я высмеивал его. А потом сквозь толпу увидел тебя, ты так рассматривала меня, пожирала просто, ты так откровенно была одета, подумал, вот они, московские тёлочки. А потом ты пошла ко мне, мне стало любопытно, думаю какая смелая или глупая. А ты оказывается к Паше, ты и была та самая его любимая журналистка. Подумал, ну ладно, не ко мне.

Саша покраснела, вспомнив тот день, ведь Пашу она заметила в конце, она и правда пошла к нему, она как мотылёк летела на этот огонь. Глупая смелость. Но она ничего не произнесла, лишь смотрела на профиль Данилы, боясь помешать его откровению.