Холли

В этом доме всего два этажа, но он так беспорядочно расположен, как будто первоначальный строитель никак не мог заставить себя остановиться. На подъездной дорожке теснятся пять машин, бампер к бамперу и бок о бок. Шестая стоит на траве и кажется Холли слишком уставшей и при смерти, чтобы жаловаться.

На бетонной ступеньке, низко опустив голову, сидит молодой парень и курит то ли сигарету, то ли марихуану. Он поднимает голову, когда Холли выходит из машины — голубые глаза, черная борода, длинные волосы, — затем снова опускает ее. Она пробирается сквозь фламинго, которые, вероятно, показались какому-то молодому человеку или молодым людям верхом ювенального остроумия.

— Здравствуйте. Меня зовут Холли Гибни, и я подумала...

— Если ты мормон или один из этих адвентистов, уходи.

— Нет, я не мормон. А вы случайно не Том Хиггинс?

Он смотрит на нее. Ярко-голубые глаза пронизаны красными полосками.

— Нет. Я не он. Уходи. У меня самое ужасное гребанное похмелье на свете. — Он взмахивает рукой, указывая за спину. — Остальные всё еще отсыпаются.

— Лихорадка субботнего вечера с последующим отходняком воскресного утра[81], — рискует сострить Холли.

Бородатый молодой человек смеется над этим, а затем морщится.

— Верно говоришь, кузнечик[82].

— Хотите кофе? Неподалеку есть «Старбакс».

— Звучит неплохо, но я не уверен, что смогу дойти туда.

— Я отвезу.

— И ты заплатишь, Долли?

— Холли. И да, я заплачу.

4

При других обстоятельствах появление в машине незнакомого мужчины — большого, бородатого и с похмелья — могло бы сильно действовать Холли на нервы, но этот молодой человек по имени Рэнди Хольстен показался ей не более опасным, чем Пи-Ви Херман[83], по крайней мере, в его нынешнем состоянии. Он опускает пассажирское окно «Приуса» Холли и подставляет лицо горячему ветру, словно лохматый пёс, жаждущий каждого проходящего мимо запаха. Это её устраивает. Если его стошнит, то это случится снаружи, а не в машине. Холли сразу же вспоминает о поездке в больницу Джерома с Верой Стайнман.

В "Старбаксе" малолюдно. У некоторых клиентов тоже похмелье, хотя, возможно, не так сильное, как у молодого мистера Хольстена. Она берет ему двойной каппучино, а себе — американо. Они выходят на воздух и усаживаются на стулья в скудной тени навеса. Холли опускает маску. Кофе крепкий, вкусный, и он перебивает мерзкое послевкусие от мотельного варева, которое она пила ранее. Когда Хольстен начинает проявлять признаки некоторого повышения жизненного тонуса, она спрашивает его, не отсыпается ли Том Хиггинс в "Доме фламинго".

— Не-а. Он в Лост-Вэйджес[84]. По крайней мере, насколько мне известно. Билли и Хината уехали в Лос-Анджелес, а Том остался. Что меня не удивляет.

Холли нахмуривается.

— Лост-Вэйджес?

— Сленг, сестричка. Это Лас-Вегас. Город, созданный для таких, как мусьё Хиггинс.

— Когда он туда уехал?

— В июне. Середина. И остался должен за аренду. Могу сказать, это было в духе Тома.

Холли вспоминает, как кратко и беспощадно охарактеризовала характер Тома Хиггинса Кейша: "Тряпка. Неудачник. Обкуренный".

— Вы уверены, что это была середина июня? И эти двое уехали с ним?

— Ага. Это было сразу после вечеринки в честь Дня Освобождения[85]. И да, они втроем поехали на "Мустанге" Билли. Том Великолепный — из тех чуваков, который будет высасывать из своих друзей, пока не останется ничего. Думаю, они поумнели. Кстати, о сосании, можно мне еще один?

— Я заплачу, вы сходите. И мне один тоже.

— Еще один американо?

— Да, пожалуйста.

Когда он возвращается с кофе, Холли говорит:

— Похоже, вы не очень любили Тома.

— Поначалу мне он нравился. У него есть своя доля обаяния — имею в виду, девушка, с которой он встречался, была намного выше его уровня, — но это быстро проходит. Как покрытие на дешевом кольце.

— Красиво сказано. Стало получше?

— Немного. — Холстен качает головой... но осторожно. — Больше — никогда.

«До следующего субботнего вечера», — думает Холли.

— А зачем тебе это вообще? Почему интересуешься Томом?

Холли рассказывает ему, не вдаваясь в подробности об Эллен Краслоу и Питере Стайнмане. Рэнди Хольстен слушает увлеченно. Краснота в его глазах быстро проходит, с интересом отмечает Холли. Чем старше она становится, тем больше ее поражает стойкость молодежи.

— Бонни, ага. Так ее звали. Она пропала, да?

— Да. Вы ее знали?

— Встречал. На вечеринке. Может быть, раз или два до этого. Вечеринка была, кажется, на Новый год. Девчонка была настоящий динамит. Ноги просто бесконечные. — Хольстен трясет рукой, как будто прикоснулся к чему-то горячему. — Том привел ее, но она чувствовала себя не в своей тарелке, понимаешь?

— Фламинго не понравились?

— Они появились тут совсем недавно. С той вечеринки я ее не видел. Она порвала с ним. Я немного с ней поговорил. Ну, знаешь, обычное тусовочное бла-бла-бла, и мне кажется, разрыв происходил прямо тогда. Или вот-вот собирался. Я был на кухне. Там мы и говорили. Может, она ушла подальше от болтовни, может, подальше от Тома. Он был в гостиной, наверное, пытаясь добыть травки.

— Что она сказала?