Холмс вернулся. Дело Брексита

Девочкой она была спокойной и аккуратной, хотя и необщительной. Таких называют «тихонями». У неё не было подруг, на переменах в школе она сидела за своей партой и о чём-то мечтала, «витала в облаках».

Также задумчиво и неторопливо она возвращалась из школы, шаркая по осеннему асфальту, осторожно обходя лужи, когда мальчишки, жившие в соседнем дворе, привычно освистывали её и с криками «Пип-пе-е-ткаа!!» вынуждали прибавить шагу, а затем – и вовсе броситься бегом к подъезду, под радостный свист и хохот.

Отличницей Пипетка не была. Впрочем, двоечницей – тоже. Училась вполне сносно. Придя домой из школы, прилежно делала уроки, ужинала и садилась пить чай с родителями, смотревшими телевизор.

А посмотреть было что: в стране происходили грандиозные перемены. Новый президент, молодой энергичный выходец из спецслужб, умело позировал перед камерой то за штурвалом сверхзвукового истребителя, то на горной круче, ловко подпрыгивая на лыжах над снежными барханами. Мама Пипетки всегда заворожённо смотрела сюжеты про президента, любуясь симпатичным и сильным мужчиной-политиком, внушавшим спокойствие и уверенность всей стране. Отец удовлетворённо бормотал: «Вот это президент! Губернаторов приструнил… Олигархов, мать их, «натянул» по полной! Мужик! Не то что прежний: «рассийани, панимаишь»…».

Пипетка, конечно, не понимала смысла отцовских спичей. Но общая атмосфера восхищения в семье повлияла на юный разум.

Когда Пипетка окончила школу, она уже не была хлипкой тощенькой девочкой. Это была стройная симпатичная девушка с модельными данными: высокая, с красивыми ногами и в меру полной грудью. Она следила за модой, умела со вкусом одеваться и выбирать парфюм.

У неё уже не было и тени сомнений относительно своего будущего. Пипетка хотела стать журналисткой и снять репортаж о любимом персонаже – президенте. Она двигалась к намеченной цели: подала документы на журфак, а пройдя по конкурсу, стала прилежно учиться, ожидая своего часа…

Прошло ещё два года. В своём личном кабинете в Доме правительства сидел экс-президент, ставший к тому моменту премьер-министром. Как всегда бодрый, целеустремленный, он уверенными движениями перебирал важные государственные бумаги, нажимал кнопки телефона правительственной связи, отдавал распоряжения, выслушивал отчёты. В день своего рождения он вовсе не планировал засиживаться на рабочем месте, и только несколько срочных дел заставили его в это промозглое октябрьское утро находиться здесь.

На столе лежала какая-то глянцевая брошюра, которую с утра принёс руководитель пресс-службы. Премьер взял её и начал перелистывать. Это был календарь на следующий год. На каждой странице размещалась фотография симпатичной полуобнажённой девушки, каждая из которых, исходя из заявленных данных, была студенткой журфака. Записка главы пресс-службы гласила: «Это календарь на следующий год, который специально выпустили к дню Вашего рождения».

Премьер с интересом перелистывал страницы, беглым взглядом оценивая достоинства студенток, и читал приписанные к каждой фотографии поздравления. Но особое внимание привлекла одна из девушек, которая обещала поздравить его лично, если он сам позвонит ей по упомянутому на полосе номеру телефона. «Да-а-а…, – задумчиво протянул премьер, разглядывая фото. – На что только не пойдёт пипетка в погоне за мечтой когда-нибудь стать клизмой…».

– В сущности то же самое, – слегка улыбнувшись, произнёс Майкрофт.

– То есть мимо.

– Скорее всего, да. Вряд ли для шифрования стали бы использовать настолько оригинальный текст. Но окончательные выводы, конечно, делать экспертам. – Майкрофт положил листы с текстами на стол: – Ну, а что насчёт источника, который вывел тебя на убитого? Его допросили?

– Да. У него безупречное алиби и никаких мотивов. Просто много контактов в своей профессиональной среде по обе стороны Атлантики.

На лице Майкрофта отобразилась глубокая задумчивость.

– Ну, а что мы знаем о самом Дреббере? Что это был за фрукт?

– Довольно занимательный тип. Родом из Юты, родился и вырос в местной общине мормонов. Самой влиятельной в этом штате, надо заметить. Но в родных пенатах не прижился. Увлёкся журналистскими расследованиями и много лет подвизался на этой ниве. Но со временем, надо полагать, работа ему наскучила, и он стал разбавлять серые трудовые будни шантажом собственных коллег по цеху, в руки которых попадала дорогостоящая информация, составлявшая государственную тайну США.

– Ничего себе хобби для провинциального обозревателя.