Холод

А если вышел небесный мальчик,Неся в руке золотой фонарик,Тогда тихонько иди в кроватку,Ведь если ты побежишь, неловкий,Ты можешь крошку толкнуть случайно.Тогда заплачет небесный мальчик,Уронит свой золотой фонарик,И разобьются златые стекла,И ночь покажется слишком темной…

Ит почувствовал, что по коже, по всему телу, побежали мурашки – миллионы огненных и одновременно ледяных мурашек. Это было оно, то самое стихотворение, которые трижды, кто бы мог подумать, трижды встречалось в старых считках! Причем стихотворение это было – рауф, по принадлежности. И прочел его Кили отнюдь не на русском языке, а на…

– Лаэнгш, – прошептал Скрипач. – Ит, мы сходим с ума?

– Не знаю, – беззвучно ответил Ит. Огненные и ледяные мурашки продолжали бегать по коже – словно он только что заглянул в бездну… и оттуда посмотрели в ответ.

– Кили, скажи, а как тебя называла мама? – вдруг спросил Саб. – Так же, как сейчас? Кили?

– Нет, – Кили отвел взгляд. – Кайл.

– Почему Кайл?

– Это сокращение, от полного имени. Только я его не использовал никогда. У нас не принято, номер дают, и имя сокращают… ну, мое вот так сократили.

– Не «нукай», – приказал Саб. – Какое у тебя полное имя? Ты помнишь?

Кили поднял глаза, и, к своему превеликому изумлению Ит увидел во взгляде Кили то, что меньше всего ожидал увидеть – спокойное достоинство. Такое достоинство, которому не требуется доказательств и лишних слов.

– Кайлас Сатледж, – прозвучало в ответ. – Моего отца звали так же. Деда тоже.

– Так и знал, – прошептал Саб. – Но время… столько поколений… невероятно… я бы мог поверить в три тысячи лет, даже в пять, но…

«Ты о чем? – спросил Ит через налобник. – Эй, Саб! О чем ты сейчас говорил?»

«Потом объясню, – ответил Саб. – Позже».

– Вы жили в Москве? – спросил Ит. Спросил лишь потому, что Саб молчал. По всей видимости, он то ли растерялся, то ли силился сейчас что-то вспомнить. Что-то бесконечно важное.

– Да, – кивнул Кили. – У нас была квартира в доме, на набережной. В доме много рауф было, я, когда в школу пошел, оказался в смешанном классе. Для девчонок и средних.

– Мальчики учились отдельно? – уточнил Саб.

– Ну да, конечно. У них школа была отдельная, рост же. А люди мальчики в еще одной школе были.

– Почему? – с интересом спросила Эри.

– Они драчливые, с девчонками дерутся, да и с нами, – пожал плечами Кили. – Тогда было много раздельных школ. Говорят, теперь иначе. В больших городах, конечно. А тут – просто рауф отдельно, и люди отдельно. Школа в человеческом районе, и в рауф.

– А ты где учился? – спросил Скрипач.

– Здесь? А тут была школа, для полукровных. Для всех вместе. Нас в три смены учили, только это не интересно совсем, – Кили зевнул. – А можно еще лхус? Пить хочется.

– Так понравился? – улыбнулся Ит.

– В жизни ничего вкуснее не пробовал, – признался Кили.

– Я тоже.

* * *

– На русском, который вы так любите – Инд, Сатледж, Брахмапутра, Карнали. Я уже посмотрел. У каждого из четырех скрытых родов было до нескольких десятков самоназваний, но все – по рекам, берущим начало…

– От горы Кайлас, это мы поняли, – кивнул Ит. – Соответственно, род Сатледж, к которому принадлежит Кили…

– Является одним из уцелевших скрытых родов, которые Бастет прятала от всех особенно тщательно. Допускаю, что раньше имя семьи было другим, оно могло изменяться – так же, как изменялись сопровождавшие его языки. Но одно оставалось неизменным. А именно – состав, видовой состав таких семей, предания, легенды, которые они передавали из поколения в поколение, и…

– Детские стишки, – закончил Ит. – На языке оригинала.

– А также сказки, предания, и еще черти что, – согласился Саб. – Я бы послушал, пожалуй.

– Переживаешь за свою репутацию? – ехидно спросил Ит.

– Чушь не неси, – огрызнулся Саб. – Головой подумай. Сто двадцать тысяч лет. Это огромный срок. За такой срок цивилизация может смениться, ты же это понимаешь. И уж конечно не могут остаться неизменными такие вот роды. Никак. Это противоречит законам логики.

– Согласен, – Скрипач покачал головой. – Что-то не складывается.

– А со временем, в котором мы находимся, у тебя складывается? – поинтересовался Ит. – «Не складывается», сказал тоже. Вообще ничего не складывается. Совсем.

– А, по-моему, очень даже складывается, – вдруг сказала Эри. – Если не думать про время, то всё получается вполне нормально.

– Не думать про время? – переспросил Ит.

– Ну да. Ит, ты помнишь… когда ты рассказывал про то, как вы уходили с планеты, – подсказала Эри. – Ты сказал… как же там было…

– Контроль попытался что-то сделать с Землей Node, и после этого планета ушла, – кивнул Ит. – Разорвала связки в сиуре, и ушла. Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что время не имеет значения, – безмятежно повторила Эри. – Я кое-что начинаю чувствовать, кажется.