Холод его дыхания (СИ)

Макс стаскивает ее за волосы с постели и бросает лицом вниз на столик у дивана, Ясмин хрипит, пытаясь вдохнуть, отойти от удара, оказать сопротивление, но лишь бессильно скребет пальцами по ворсу ковра, не в силах даже приподнять голову от гладкой лакированной столешницы.

- После того, как я познакомлю тебя с прелестями анального секса, думаю, ты изменишь мнение о нас, бедных геях.

- Макс… - Еле слышный шепот, но мужчина услышал, склоняется и Ясмин выдыхает. - Убью…

Он смеется, руки скользят вдоль позвоночника, ниже, раздвигают ягодицы.

- В нашем случае, моя девочка, думаю нежности излишне.

Бокал вина никогда не бывает лишним, возможно даже два или три. Можно выпить бутылку вина, чтобы до легкого головокружения и пьяного смеха, чтобы обязательно потом захотелось спать и, не было сил ни о чем думать, блаженное забытье во фруктовых нотках винного цвета. Яся чувствовала капли слез, медленно сползавшие по щекам, тупую боль от удара по лицу, но все это было слишком отстраненно и далеко, словно что - то не давало сосредоточиться, встать, куда - то пойти. Пустота, ее окружала пустота, никаких желаний, полная отрешенность от собственного тела и его боли. Ясмин всегда считала себя достаточно сильной, готовой преодолеть все, пройти через любые испытания, но если вот так, только за то, что просто прошла мимо, не туда свернула, не то сказала и получила, получила по полной за то, что не воспринимала всерьез. Можно вскрыть вены, наглотаться таблеток, упасть с крыши. Вот в таком состояние, как сейчас можно сделать все, что угодно, только бы не слышать пустоты внутри себя, не понимать медленно и безвозвратно, что тебя прежней нет и, больше никогда не будет. Тебя уничтожили, сломали, убили и ты - пыль, пыль и грязь под ногами кого - то другого, посчитавшего себя вправе лишить тебя света, утопить во мраке собственной никчемности и ничтожности. И ты послушно тонешь, подчиняясь властной воле чьих - то жестоких рук, слышишь приказы и покорно выполняешь их, потеряв желание сопротивляться, потому что тебя больше нет и, никогда не будет. Она думала, что была зла, Макс, показал ей, что такое ярость, холодная, раздирающая в клочья представление о человеке, выбивающая дыхание.

- Мне не нравится твой взгляд.

Ей не нравился он. Еще Ясмин не нравилось, когда душат, ломая слабое сопротивление, выворачивают голову за волосы, вдавливая лицом в стол и все это под хриплые стоны удовольствия, разрывающие ее тело пополам. Вино это определенно лучшее обезболивающее при изнасиловании. Яся хотела быть пьяной сейчас, потому что пустота вокруг нее оглушала, причиняла невероятное страдание, убивала желание дышать и, требовала крови. Обжигающая боль нового удара взрывается фейерверком алого перед глазами, спускается теплой струйкой крови из уголка рта, капает на стол, теряется звоном в набатном эхе его слов: - Яся, посмотри на меня.

Но в ней больше нет сил, она даже не может его возненавидеть, намерение глупое и несерьезное. Главное вот это, ее пустота, она принадлежит ей, сдерживает, не дает кричать, срывая голос, не позволяет вцепиться зубами в запястья, перекусить тоненькие ниточки вен. Она считала это уделом слабых, но какой же сильной нужно стать, чтобы сделать это… перестать быть. Ясмин мечтала получить диплом, найти работу, выйти замуж и подарить любимому мужу красивую девочку, чтобы баловать ее, дать то, чего была сама лишена в детстве. У ее девочки непременно будут длинные волосы, заплетенные в затейливые косички с огромными бантами. Тщательно отутюженное платье и белые гольфы, все ее заботливыми руками. Ее девочкой должны восхищаться, ее будут хвалить преподаватели за примерное поведение и отличные успехи в учебе. Пустота отступает, рассеивается светом, теряется в волшебной силе ее заветной мечты обязательно стать счастливой. Только нужно найти силы встать и идти дальше, не оборачиваясь, забыть обо всем.

- Ясмин.

Макс трясет ее за плечи, хлесткие удары по лицу, должны привести ее в себя, в его глазах она видит отражение собственного страха, он боится ее потерять.

- Пусти…

Ее голос сел, почти хрипит, но в его глазах волнение и паника сменяется волной облегчения и никакого, никакого чувства вины. Ясмин кривит губы в усмешке, Макс уверен в себе и в совершенном праве своих действий. Она задела его гордость, он растоптал ее жизнь. У него свои законы и власть, дарованные внушительным счетом в банке. Она для него никто, еще одно тело, прошедшее через его постель и руки. Заплатит, откупится и забудет, пока она будет приходить в себя и пытаться выжить после него. Макс подхватывает ее на руки, несет, ставит в душевую кабинку, включает воду.

- Я сама… пожалуйста.