Холод южных морей

После очередного доклада о состоянии русско-английских отношений министр иностранных дел граф Нессельроде положил перед государем копии документов британского министерства иностранных дел с сопроводительной запиской генерального консула в Рио-де-Жанейро Лангсдорфа и копию донесения королю губернатора Новой Голландии Маквария.

Александр I, пробежав взглядом документы и сделав несколько пометок в них, поднял глаза на министра.

– Поясните мне, уважаемый Карл Васильевич. В этих документах упоминается о неком якобы опытном разведчике… – он заглянул в один из них с его пометкой, – Шувалове. Во всех документах это одно и то же лицо?

– Совершенно верно, Ваше Императорское Величество.

– Он, случайно, проходит не по вашему ведомству?

– Нет, Ваше Императорское Величество. В записке господина Лангсдорфа упоминается о том, что господин Шувалов является поручиком лейб-гвардии Преображенского полка и в настоящее время находится в Антарктической экспедиции Беллинсгаузена в качестве его помощника по ученой части.

– Гвардия… – и по лицу императора пробежало выражение глубокого удовлетворения. – Стало быть, все-таки гвардия… – И после непродолжительной паузы неожиданно поинтересовался: – Получается, что господин Шувалов, ко всему прочему, имеет отношение и к ученым делам?

Нессельроде вздрогнул, как от удара хлыстом. «Недотепы канцелярские! – с гневом вскинулся он. – Чинодралы поганые! Не соизволили подготовить справку о лице, упоминаемом в документах, представляемых императору. Да и я, старый дурак, упустил это из вида… А вот государь в отличие от меня ничего не упускает!» – сокрушался он.

Пауза заметно затянулась, и император усмехнулся про себя: «Не готов к ответу, дорогой граф! Промашка вышла. А ведь это редко с тобой случается. Видать, и на старуху бывает проруха…»

– Как следует из донесения королю генерала Маквария, – наконец-то нашелся министр, – принадлежность к ученому миру является надежным прикрытием активной разведывательной деятельности Шувалова.

Александр I кивнул головой в знак согласия и позвонил в колокольчик. В дверном проеме выросла фигура дежурного генерала.

– Распорядитесь подготовить мне материалы о поручике Преображенского полка Шувалове. Все, какие есть.

Это была пощечина министру иностранных дел. За упущение по службе.

* * *

Государственный аппарат Российской империи, вопреки существовавшему в определенных кругах мнению, работал четко и оперативно. Во всяком случае, уже через день после памятного доклада Нессельроде императору были представлены аккуратно подобранные стопки материалов под общим названием «Дело поручика гвардии Шувалова А. П.»

Прочитав название, Александр I усмехнулся: «У нас любые сведения о лице, вызвавшем “высочайший” интерес, тут же облекаются в форму “дела”, независимо от того, кого они касаются: преступника или героя. Инстинкт чиновного самосохранения: кто его знает, что на уме самодержца, как бы чего худого не вышло… – И удрученно вздохнул: – Этого порядка уже не переделаешь, это уже на века…»

Он взял в руки тоненькую папку из департамента гвардии и с интересом ознакомился с личным делом поручика лейб-гвардии Преображенского полка Шувалова Андрея Петровича. Хорошо подготовлен… любознателен… исполнителен… обладает хорошими организаторскими способностями… честен… с офицерами полка поддерживает нормальные дружеские отношения… перспективный офицер. «Слава Богу, что не дебошир и не пьяница, – удовлетворенно заключил император. – А главное, не похож на авантюриста, любителя острых ощущений».

Однако, быстро пробежав глазами, как это он умел делать, следующий документ, Александр I был поражен не столько его содержанием, сколько резолюциями: «Не из нашего ведомства, а посему годен лишь для ознакомления» и ниже размашистое, с чернильными брызгами, наискось по тексту представления категорически самодовольное «Отказать». В чем? В повышении в чине поручика гвардии Шувалова за заслуги, перечисленные главным правителем Русской Америки. Когда тот же результат постиг и следующее представление, поступившее в департамент гвардии через три года, о награждении Шувалова орденом Анны III степени за успешное обследование Кентерберийской долины Южного острова Новой Зеландии, император в гневе встал из-за стола и стал широкими шагами мерить просторный кабинет.

Возникло острое желание тут же вызвать зарвавшихся руководителей гвардии «на ковер». Но он хорошо запомнил наставление своей горячо любимой бабушки, императрицы Екатерины Великой, что гнев не лучший советчик. Да к тому же он еще с детства не возлюбил своего отца, императора Павла I, подверженного вспышкам неправедного гнева. Поэтому он благоразумно решил, что это тема для отдельного «разговора» с гвардейцами.

Приняв решение, несколько успокоился и, сев в кресло, придвинул к себе стопку с материалами из Петербургской академии наук.