Холод. Неотвратимая гибель

— Она ему не нужна, — ответил тот. — За сорока километрами заграждений на Холоде не уследишь, да и охранять там нечего. Конструкции антенн и трансляторов стальные и гибкие, мутантам нечего сожрать. И зверье не любит подходить к ним слишком близко, мощные излучения ХААРПа их пугают. Ремонт или плановая замена конструктивных элементов требуется редко, и это производится силами специальных бригад, состоящих из наиболее опытных полярников. Новичкам выход за пределы Завесы в течение первых двух вахт строго запрещен. Какие-нибудь ещё вопросы?

— Да, сэр, — не отступался Майк. — Где находится Могильник? Почему его нет на этом макете?

— Хочешь себе такую же штуку? — Эксперт сунул ему под нос протез и пошевелил пластиковыми пальцами.

— Я… — такого Майк не ожидал, — я хотел сказать… Мне просто интересно, сэр! У меня есть знакомый, он долгое время был полярником, остался без ноги. Он много рассказывал мне о Реакторе, говорил, что Холод — опасное место…

— Место? — развеселился эксперт. — Парень, ты, видно, плохо его слушал! Место — это Новая Америка! Холод — это всё. Ему принадлежит планета. Вся, кроме нашего клочка земли. И он очень недоволен этим! И тот, кто думает, что это ерунда и байки, имеет все шансы вернуться домой в обледенелом ящике!

— Но из вашего рассказа следует, что опасаться нечего, всё под контролем! — упрекнул его Майк.

— Так и есть! — продолжал веселиться экскурсовод. — У нас всё под полным контролем! Иначе Новая Америка была бы сейчас заснеженным кладбищем заледеневших трупов.

— Тогда в чем же опасность Холода? — Майк саркастически ухмыльнулся. — Кроме низких температур? Чего вы все так его одушевляете, словно он живое воплощение какого-нибудь древнего зла?

— Послушай меня, парень, я кое-что тебе расскажу сейчас! — радостно заулыбался однорукий эксперт. — Забегу вперед программы обучения! Реактор, — он кивнул на светящийся огнями макет, — расположен в Австралии, в одиннадцати с половиной тысяче километров от нас. Это не экватор, но все ещё тропики, и там очень тепло — всего минус шестьдесят по Цельсию, а летом так и вовсе жара — до минус сорока пяти! Это бесконечная заснеженная пустыня, на которую медленно надвигается мировой ледник. Ледник сковывает всю планету, у него нет границ, и на его поверхности гуляют не просто снежные бури, там бушуют ураганы со скоростью ветра порядка ста — ста десяти метров в секунду. Срываясь с ледникового панциря, они слабеют в среднем до восьмидесяти метров в секунду. Это немного, всего-то двести девяносто километров в час! Без опоры устоять на ногах невозможно, порыв ветра сбивает с ног человека в полном арктическом снаряжении и уносит прочь на многие километры! Поэтому вся территория Реактора имеет пешие маршруты, вдоль которых растянуты тросы, а снаряжение полярника оборудовано страховочными карабинами, позволяющими зацепиться за них, потому что удержаться на тросе руками в момент урагана сможет далеко не каждый! Не говоря уже о том, что в момент урагана ты не сможешь разглядеть даже перчатки, если вытянешь руку, всё вокруг тебя будет одним сплошным снежным месивом, забивающим глаза, нос и уши, поэтому мы закрываем лицо масками.

Но это ещё не всё, приятель! При температуре воздуха в минус сорок по Цельсию, в нашем арктическом снаряжении вполне можно не просто выживать, но и комфортно работать на морозе часов десять — двенадцать. Но вот беда — на ветру любая поверхность накаляется ещё сильнее, и вот тут-то Холод и предстает во всей своей красе! Уже при скорости ветра в два метра в секунду, минус сорок превращается в минус сорок восемь! При пяти метрах в секунду — в минус пятьдесят шесть, при десяти метрах в секунду — в минус шестьдесят градусов, а при двадцати — в минус шестьдесят восемь. Но такое конечно же бывает нечасто! Потому что нечасто на Реакторе бывает минус сорок! Обычно там минус шестьдесят с небольшим, я же говорил, что места у нас теплые, и ветерок легкий, двадцать метров в секунду, в итоге на поверхности снаряжения обычно фиксируют температуру в минус девяносто градусов по старику Цельсию, плюс-минус градус-другой!