Холодная

— Не надо, я сама, — сказала Эмма, в ужасе от того, что сейчас придется ложиться в холодную постель. Горничные неуверенно переглянулись, но ослушаться не посмели. Присели в реверансе и оставили ее одну.

Эмма долго глядела на большую постель с двумя одеялами и вспоминала ночи, когда Теодор спал рядом. Ей всегда удавалось согреться рядом с ним. Она должна спать и быть здоровой ради ребенка, она должна пойти к нему и попросить, чтобы он спал вместе с ней. Он не откажет ей, в этом она была уверена, даже если бы речь не шла об их ребенке.

Она позвонила горничной. Пришла Кэтрин.

— Милорд у себя? — спросила Эмма.

— В лаборатории, кажется, миледи.

Эмма вспомнила, что в своей лаборатории Теодор иногда мог задерживаться до самого утра. Так долго она не могла ждать. Придется оторвать его от дел… А ведь она обещала, что не будет мешать ему жить. Но ребенок важнее. Эмма глубоко вздохнула, набираясь мужества.

— Передай ему, пожалуйста, что…

Что? Эмма затруднилась с выбором фразы. Что миледи хочет спать с ним?

— Что я хочу… мне надо поговорить с ним.

— Сейчас, миледи?

— Этим вечером, когда он освободится. Но обязательно этим.

А она тем временем сядет поближе к огню и подождет его.

— Да, миледи.

Теодор пришел через несколько минут. Очевидно, он не стал задерживаться ни на секунду.

— Что-то случилось, миледи? — спросил он, обеспокоенно взглянув на ее живот.

— Нет… — она тихо вздохнула и поплотнее закутала свой живот в шаль. — Извините, я не хотела отрывать вас от дел.

— Я просто читал, — улыбнулся он. — Так о чем вы хотели поговорить?

Эмма молчала, не решаясь сказать.

— Эмма, что за дурацкая привычка молчать! — слегка рассердился Теодор. — Простите, я не хотел грубить, — опомнился он. Потом сел во второе кресло напротив камина. Несколько минут они молчали вместе.

«Ну скажи, — уговаривала себя Эмма. — Теодор, можно я буду спать с вами? Когда я одна, мне холодно и я не могу уснуть. Это так просто… Ты же за этим его и позвала. Теодор, можно я буду спать с вами?..»

— У вас жарко, — вдруг сказал Теодор, заставив Эмму вздрогнуть, и снова замолчал.

— Теодор, можно я буду спать с вами? — наконец она заставила себя выговорить это. Он пытливо взглянул на нее. Она подумала, что он захочет объяснений.

— Конечно, — легко согласился он, вместо того чтобы спросить о причинах.

— Спасибо.

— В вашей спальне или в моей? — спросил он. Она неуверенно взглянула на него.

— В моей. Здесь теплей, — объяснила она свой выбор. Он кивнул.

— Ложись, Эмма, я сейчас приду.

Теодор вышел, а Эмма неприязненно посмотрела на кровать, не собираясь ложиться туда без мужа. Она расплела косу, расчесалась, снова заплела. Она давно уже не делала каких-то особых причесок.

Вскоре он вернулся — в одном халате.

— Ты еще не легла? — удивился он.

— Я отослала горничных, — она поднялась с кресла. — Помоги мне раздеться.

Он хмыкнул.

— Решила меня соблазнить? — шутливо спросил он, помогая ей с платьем.

— Что? — она даже обернулась. — Нет, конечно.

— Тс. Я пошутил, — ласково улыбнулся он. Ей почему-то вдруг показалось нестерпимым, что он увидит ее обнаженной — такой толстой, уродливой. Она и в лучшие-то времена не особо привлекала его.

— Отвернись, пожалуйста, — напряженно попросила она.

— Ты не сможешь сама снять платье, — возразил он. — Может, все-таки позвать Кэтрин?

— Не надо, — вздохнула она и подняла руки. Теодор легко и аккуратно стянул ее платье через голову.

— Где твоя рубашка?

— На каминной полке.

Теодор взял нагретую сорочку и помог Эмме облачиться в нее. Все это время она старалась не смотреть на него, но вдруг нечаянно поймала его напряженный взор, устремленный на ее живот. Она сглотнула ком в горле и поспешно залезла под одеяло. Он с сожалением посмотрел на нее, потом задул все свечи, подбросил дров в камин, снял халат и лег рядом.

Он обнял ее. Как Эмма и помнила, он был восхитительно теплым. Она покрепче — насколько это было возможно в ее положении — прижалась к мужу.

— Тебе холодно? — спросил он.

— Д-да, я постоянно замерзаю.

— А… Так я нужен в качестве грелки.

Она не ответила. Если говорить правду, то она должна сказать «да», а ей очень не хотелось обидеть его.

— Обычные грелки не устраивают тебя? — в том же легком тоне продолжал он.

— Нет, мне все равно холодно, — решила признаться она. Почему-то в таком положении, когда они лежали рядом, не глядя друг на друга, разговаривать было легче.

— М-м. Ну спи. Я буду рядом.

Эмма заснула почти мгновенно.

На следующий вечер он пришел к ней сам как раз в тот момент, когда она укладывалась спать, уже отпустив горничных.

Она снова не хотела ложиться в холодную постель, но уже не так сильно, как накануне. У нее было ощущение, что Теодор оставил в этой постели часть своего тепла. И все-таки его самого здесь не было… Она решила, что позовет его, только если совсем замерзнет. Но едва она легла, как вошел муж.

— Как вы сегодня себя чувствуете, Эмма? Не холодно?

Она пыталась понять, как должна ответить, чтобы не заставлять его делать то, что ему не хочется. Но лицо его и взгляд оставались чистыми и непроницаемыми.