Холодное блюдо

– Дежурная хотела подать заявление о пропавшем без вести грустном, толстом, самокритичном, но почему-то очаровательном шерифе. Дежурная подумала, что пропавшему будет интересно узнать, что она отказалась не от одной, а от двух престижных и хорошо оплачиваемых вакансий, потому что не хочет никуда уезжать…

Мои глаза наполнились влагой, но я подождал.

– Уолт, тебе надо вернуться и работать, ты больше ни на что не годишься… – Новая пауза. – Руби по тебе скучает, Фергу скучно, Люциан ужасно бесит нас всех, потому что не считает свое возвращение временным, а Дороти хочет прийти и надрать тебе задницу, но спрашивает, взять ли ей с собой салат.

Очередная длинная пауза.

– Прошло почти две недели, и этого достаточно. Ты должен знать, что это мой последний звонок, потому что я чувствую себя пособником… Если хочешь знать, что творится в королевстве, придется встать и сразиться с драконом. – Пауза. – В общем… дежурная по тебе скучает.

Вик повесила трубку, и моя связь с окружающим миром оборвалась.

Один раз вместе с едой Генри оставил послание на обратной стороне конверта с фотографиями Коди Притчарда. «В холодильнике лазанья, ингредиенты для сэндвичей и шесть банок охлажденного чая». На пыли сверху гладкой поверхности крышки пианино были выведены слова: «ПОИГРАЙ НА МНЕ». Я съел лазанью.

Этим утром по подъездной дорожке проехал темно-бордовый пикап, и только когда я вернулся и обнаружил коробку замороженных пирожков с индейкой, одно символическое пиво и шайеннскую винтовку мертвых, я вспомнил, что сегодня День благодарения. Винтовка лежала поперек кресла и выглядела почти так же, как в тот день в сарае. Все оставшееся утро я старался на нее не смотреть, но к обеду, когда пришел с веранды, чтобы съесть пирожки с пивом, я прислонился к стойке и посмотрел на винтовку. Мне пришла в голову мысль, и я порылся в кармане пальто и вытащил один из патронов Омара. Я подошел, взял винтовку и опустил рычаг. Пусто. Видимо, Лонни тоже мне не доверял. Я вставил патрон, а затем снова потянул рычаг вверх. Конечно же, это было всего лишь воображением, но винтовка казалась намного тяжелее.

Я решил подумать о древних шайеннах и о том, что в мести отпадет надобность, если не будет злодеев. Дело не в том, что месть – это блюдо, которое подается холодным, а в том, что это блюдо вообще не нужно подавать. Я раздумывал, чего на самом деле хотели древние шайенны, и ответ прост. Мертвые хотят того же, что и живые: понимания.

Я подумал о том, насколько схожими были ситуации двух женщин и насколько различалась реакция двух культур. Когда Мелисса столкнулась с этим кризисом, ее семья и друзья исцелили ее, но когда такая же жестокость случилась с Вонни, ее встретили молчанием и взаимными обвинениями, а надругательство над ее детской душой скрыли под турецкими коврами. Конечно, можно сказать, что реакция различалась из-за времени, а не культур, и я надеялся, что это правда. Правда.

Я вышел в открытую дверь на крыльцо с винтовкой в руках. Солнце клонилось к западу, и я едва мог разглядеть его слабое сияние за тяжелыми, бронированными облаками. Я наблюдал, как начали опускаться первые хлопья снега; они скапливались на холмах, мягко скрывая знакомые ориентиры этого ранчо.

Пес повернулся, чтобы посмотреть на меня с дальнего конца веранды, но при виде винтовки он встал и зарычал. Я не понимал, что делать, поэтому просто стоял. Пес спрыгнул и улегся за верандой, периодически поднимая голову, снова неодобрительно рыча и скрываясь.

Я подошел к шезлонгу и сел, положив винтовку на колени. Затем открыл крышку холодильника, но ничего не нашел. Все закончилось, и ради пива мне придется куда-то ехать. Я сидел и смотрел на все более мрачный мир. А потом опустил взгляд на винтовку.

Я вспомнил, что сказала Дена Большой Лагерь, когда провела пальцами по совиным перьям и быстро расплела волосы: рядом с этим призрачным оружием витают духи, и они легко могут забрать души живых к себе в компанию. Надеюсь, древние шайенны забрали Вонни в лагерь мертвых. Уж она точно была чертовски хорошей собеседницей и заслуживала лучшего, чем получила в этом мире. Я напряг зрение вдаль и увидел ее там с ними – она смеялась и оттягивала двумя пальцами своенравный песочный локон. Рядом с ней были ноги Лонни. Может, в этой жизни мы правда можем знать только часть истории.

Когда я снова опустил взгляд, то заметил, что пес смотрит на снег туда же, куда только что смотрел я, и прищуривал глаза от ветра до тех пор, пока снова не повернулся ко мне. Я был прав все это время – он тоже их видел.

Я слушал канадских казарок, пока они гоготали по пути на юг. Птицы летели всего в десяти метрах от земли, и я слышал свист их крыльев над головой. Затем меня накрыло мое символическое пиво, и я уснул.

Я проснулся от дребезжащего звука, с которым кто-то хлопнул ненавистной, но знакомой дверью машины, и он вошел в незапертую хижину. Судя по звукам, он расставлял вещи на стойке и в холодильнике. Это потребовало несколько заходов, и холодный вечерний ветер смешался с запахом индейки и приправ из открытого кухонного окна.