Холодное блюдо

Я закатил глаза, встал с ее стола и пошел к себе в кабинет, срывая желтые стикеры по дороге. Руби разработала эту систему, чтобы я не забывал все то, что обязан делать в течение рабочего дня. На моем столе лежал конверт из Федерального бюро расследований, отправленный через «ФедЭкс». Я до сих пор радовался как мальчишка, когда получал какие-то материалы из Бюро, и говорил себе, что работаю с большими людьми: с моим «другом по переписке», Эллиотом Нессом. Видимо, Вик принесла конверт. Она вот терпеть не могла федералов и считала их тупицами с научными степенями. Я разорвал нейлоновую ленту и вытащил завернутый, словно мумия, контейнер, кинув конверт обратно на стол. Отдел общего химического анализа, файл номер 95 A-HQ 7 777 777. Черт, со всеми этими семерками нам просто не могло не повезти. Так и было. Лаборатория ФБР заявляла, что непонятное химическое соединение в баллистических образцах было идентифицировано как смазка для пуль или «Черное золото Лаймана».

Твою мать, это сокращает круг поиска. Значит, тот, кто застрелил Коди Притчарда, использовал дробовик с черным порохом. Хотя в этом не было смысла. Я даже не знал, что такими пулями можно стрелять из старых дробовиков так, чтобы они не отдавали в лицо. И зачем стрелять из старого дробовика? По меньшей мере тринадцать американских фирм производили мушкеты с черным порохом, винтовки, пистолеты и дробовики, включая кремневые и ударные оружия чисто из ностальгии. Некоторые все еще охотятся с дульнозарядниками, но черный порох чаще встречается на праздниках пионеров, традиционных стрельбах по индюшкам и на реконструкциях Гражданской войны. У такого оружия есть старые недостатки: медленная перезарядка, неудобные боеприпасы и много дыма. С другой стороны, поскольку они сертифицированный антиквариат, их продажа и владение, как правило, не регулируются законодательством об огнестрельном оружии. Две стороны медали, и ни одна не помогает. У кого могут быть антикварные дробовики в этой части страны? Ответ пришел сразу: у всех. Даже у меня был старый двуствольный Паркер, принадлежавший деду, и старая тренировочная Итака 10-го калибра. Ладно, круг не сузился. Я поднял взгляд и увидел, как Руби прислонилась к дверному косяку.

– Да?

– Просто хотела увидеть твою реакцию.

– На это? – поднял я письмо.

– На то, что ниже, – улыбнулась она.

Я отодвинул конверт и взял то, что было похоже на спортивные штаны. На них было напечатало синими буквами: «СПОРТИВНЫЙ ОТДЕЛ ЧАГВОТЕР XXXXL». Чагвотер – это городок на полпути к шайеннам, известный за свои острые орешки и «Хижину Гувера», магазин у заправки. Я поднял штаны, чтобы рассмотреть повнимательнее.

– Они в три раза меня больше.

– Может, она купила тебе на вырост.

– Все такие умные. – Я кинул штаны на стул. – Как думаешь, сможешь найти Омара?

– Сейчас сезон охоты.

– Я знаю.

Ее плечи немного поникли.

– Я бы ответила «да», если бы мы владели данными инфракрасного сканирования.

Я принял сидячее положение, чтобы дать отдохнуть больным ногам.

– Я имел в виду, можешь ли ты позвонить и разузнать, в городе он или в Сафари?

– Конечно, но ничего не обещаю. – Руби уже зашагала к себе без прощального кивка. – Прочти стикеры, тебя ждет тяжелый день.

Я отбросил письмо от ФБР и взял небольшую стопку записок. Первая гласила об автомобильной инспекции на Свейбек-роуд, к югу от города. Никто ее не провел, потому что для этого надо делать тридцатикилометровую петлю туда, где больше ничего не было. И как мне защищать Готэм, если я в какой-то дыре буду проверять идентификационные номера? Следующая записка была от Кайла Страуба, окружного прокурора; наверное, он хотел знать, почему я открыл место преступления, не посоветовавшись с ним. Следующая была от Верна Селби, судьи окружного суда, о судебном разбирательстве в среду, а еще от Эрни Брауна, Местного жителя, который просил показания по делу «Дюран Курант». Последняя записка просто гласила: «ЗА РЕШЕТКОЙ ЧЕЛОВЕК». Черт.

– Кто там? – крикнул я Руби вслед.

– Жюль Белден.

Отстой.

– Нападение или пьяный дебош?

– И то, и то, а еще нападение на полицейского. У меня тут рапорт.

Я встал, вышел из кабинета и снова сел на ее стол. Не успел я усесться, как документ был уже у меня под носом. Я быстро пробежался по нему взглядом, бесясь из-за детских каракулей Терка, и сунул бумажку под мышку.

– Его кто-то кормил?

– Нет, насколько я знаю.

– Можешь забежать в «Пчелу» и купить ему что-нибудь?

– А ты можешь закончить эти рапорты?

– Сейчас вернусь, – встал я.

– Я сообщу прессе.