Холодное блюдо

Руби оставила мне записку, что Ферг заходил к Эсперам, но дома никого не было. Он сам им позвонит и еще раз заедет завтра. К записке был дополнительный стикер с пояснением, что теперь Ферг будет работать целый день. Она написала, что Ферг не был в восторге от этой новости, но не до такой степени, чтобы не оставить мне в холодильнике четыре жареных форели. Я прошел мимо офиса Вик и заглянул, косясь на ураган из блокнотов. Зрелище было устрашающим, но мне точно нельзя было рушить этот однозначно тщательно продуманный беспорядок. Нас немного, но мы сильны. Я подумал о Дон Кихоте, который был слишком силен, чтобы воевать с простыми смертными и договариваться с великанами.

Я сел за свой стол и посмотрел на телефон, пока над головой маячила ветряная мельница. Вонни точно еще не легла спать, но я уже растратил сегодняшние запасы храбрости. Рядом лежал лист бумаги из блокнота Вик с ее сердитыми каракулями, растекшимися по верхней части. Я взял листок, включил настольную лампу и начал читать… «Где тебя черти носят? Винт прочесывал место преступления маленьким гребешком. Все пятьсот пятьдесят метров, и ты хоть представляешь, сколько это заняло? Идиотина решил, что на одном из холмов, примерно в четырехстах метрах, есть порох в траве, так что нам пришлось соорудить укрытие. Ты хоть представляешь, сколько это заняло? И он уже у нас мастер съемки. Ух ты, ах ты. Пригласил меня выпить. Ты хоть представляешь, сколько это заняло?» Ниже была подпись «ВИК», а потом дополнение: «P. S. – завтра подкинем баллистике больше работы, но не волнуйся, твоя насыщенная социальная жизнь от этого не пострадает». И еще: «P. P. S. – я отнесла пленку в студию, сказали, что фотографии доставят утром первым делом. Читай: в полдень».

Вик еще ни разу не писала мне записки как минимум без двух дополнений. Я продолжал держать желтый блокнотный лист и заметил маленькие дырки, через которые просвечивал свет, во всех местах, где она поставила точку. Я отложил бумажку и снова посмотрел на телефон. Потом в мое поле зрения попало перо, я взял его и завертел в руках так же, как оно весь день вертелось у меня в голове. Я поднял трубку, но она просто зависла у меня в руке, в полуметре. Послышался гудок – значит, телефон работал. Я аккуратно вернул трубку на место и выглянул в окно; как и предполагалось, над горами начали сгущаться облака. Я понадеялся, что все найденное Вик и Омаром надежно спрятано или накрыто пластиком.

Я снова снял трубку, набрал номер и слушал гудки. После четвертого раздался механический писк автоответчика, и я оставил то же сообщение, что и каждый день всю прошлую неделю:

– Это твой отец, скажи мне, пожалуйста, ты сбежала или мне придется платить выкуп?

Тишина, поэтому я повесил трубку.

Мои попытки поднять себе настроение не увенчались успехом, поэтому я зашагал к холодильнику у клетки, чтобы забрать свою форель, и там, на верхней полке среди пирогов и упакованной в фольгу рыбы, гордо стояла горная свежесть в виде бутылки пива в 350 мл. К горлышку бутылки была приклеена желтая записка с аккуратным почерком Руби: «В честь твоих занятий спортом». Ох уж эта Руби.

Я открутил крышку, бросил ее в мусорное ведро, вернулся в свой кабинет и снова сел. После глотка пива мне стало намного лучше. Я снова поднял трубку, а потом вспомнил, что сначала мне нужно найти ее номер. Наконец я откопал потрепанную телефонную книгу в нижнем ящике стола и начал проверять все Х. Майкл Хайес. Я набрал номер, и она ответила после второго гудка.

– Да?

Это «да» меня удивило, но я быстро взял себя в руки.

– Я же еще ничего не спросил.

Ответ прозвучал очень мягко:

– Привет, Уолтер.

Я прямо видел, как она свернулась на одном их тех кожаных диванов у камина рядом с телефоном. Я так давно не занимался подобным, что у меня закружилась голова уже на второй фразе.

– А можно мне потом принять это «да» в качестве ответа?

– Разве шерифу можно делать подобные звонки?

Я поставил бутылку на стол и начал отдирать наклейку ногтем большого пальца.

– Какому шерифу?

– Я хотела пригласить тебя на ужин. – Пауза. – Как насчет завтрашнего вечера?

– Идеально. Что мне принести?

– Бутылку хорошего вина и хорошего себя.

– Это я могу. Завтра день суда, но я просто буду бегать как курица с отрубленной головой, стандартная процедура.

Она засмеялась, и ее смех звучал тепло и мелодично. Надо было перенести ужин на сегодня. Вонни попросила меня присмотреть за своей головой до завтра и обещала, что мы увидимся, когда свет блеснет в окне. Это сложно объяснить, но ухаживания за Вонни возносили меня к облакам. Мне не хотелось походить на влюбленных подростков, но мир вокруг стал лучше, будто в воздухе было что-то опьяняющее.