Холодное блюдо

Я поднял взгляд на несколько оставшихся звезд. Казалось, в моей жизни было слишком много настолько же тихих и высоких голосов, которых не ловит человеческий слух.

Я достал карманные часы, чтобы проверить время – 00:01.

7

У всех у нас есть список автомобилей, которых мы ненавидим. Мой начинается с тускло-желтого «студебеккера» 50 года, на котором я учился водить. У него была идеально отточенная подвеска и управляемость булыжника. Следующим в списке был джип «виллис» M-151A1, на котором меня заставили ездить во Вьетнаме, он часто переворачивался и имел отвратительную привычку бить меня по колену каждый раз, когда я переключался на третью скорость. Но вечной занозой в моей автомобильной заднице всегда был семьсотпятидесятикилограммовый пикап 63-го года, которым управлял Генри. Я был с ним в тот день, когда он его купил. Мы смотрели футбол в Денвере в маленьком мексиканском ресторанчике за стадионом Майл Хай, который, как ни странно, не был похож на торговый центр. Я читал спортивный раздел в «Пост», а Генри читал объявления.

Семьсот пятьдесят килограммов, восьмицилиндровый двигатель, четыре скорости, ручная ступица колеса, решетчатое ограждение, отвратительная надставка, седловидный бак и самая тяжелая подвеска, которую когда-либо делали. Ценник в тысячу долларов казался слишком подозрительным, и не зря. Нам сказали, что на машине перевозили ели с фермы у перекрестка; но не сказали, что на ней же их валили. На этом пикапе словно въехали в уродливый лес и врезались в каждое уродливое дерево. Если на нем и был прямой кусок металла, я не знал где. Эту машину словно плохо нарисовали детскими фломастерами. Она была в основном зеленого цвета, но ограждение и надставка были флюоресцентно-оранжевыми. Он назвал этот пикап «Танк», а я назвал его «Убожество». На каждой нашей поездке он ломался, вставал, перегревался или неожиданно загорался.

– Залезай.

– Нет.

Генри заставил меня бегать. По снегу.

– Залезай.

– Нет.

Он хотел пораньше поехать в резервацию, поэтому мне пришлось отложить суд и отменить обед с судьей.

– Залезай.

– Нет.

А еще он заставил меня переодеться. Дважды.

– Слушай… – Его руки сжимали руль, а почти все лицо скрывали волосы. – Мы же работаем под прикрытием.

Я с тоской посмотрел на свой сравнительно новый пикап с рабочими мотором, подвеской и обогревателем; но еще на его дверях были большие золотые звезды. Они были красивыми, с заснеженными горами Бигхорн, возвышающимися над открытой книгой, но уж точно не были неприметными.

Генри открыл пассажирскую дверь, и я смотрел сквозь дыры в полу на тающий снег. Часть приборной панели была бирюзовой, часть – белой, а большой микрофон устаревшего радиоприемника был прикреплен к переднему краю над рычагом передач. В этом корыте были переключатель, рычаг раздаточной коробки, изношенный белый руль и бесконечное число хромированных ручек и рычагов, которые однозначно покалечат, ударят или обожгут все, к чему прикоснутся. Большинство окон были разбиты, а ремней безопасности не было вовсе. На вершине антенны, которой не мешало отсутствие радио, торчал грязно-белый шарик из пенопласта с надписью «КАПИТАН АМЕРИКА».

– Он сломается.

– Он не сломается. Садись, мне холодно.

Пар от дыхания Генри оседал на стекле, и я посмотрел на обогреватель, держащийся исключительно на скотче.

– Насколько я помню, обогреватель, как и все остальное, не работает.

– Я его починил. – Генри действительно подготовился к прикрытию: оделся в серую худи, армейскую куртку и бейсболку цвета хаки с надписью «ФОРТ-СМИТ, МОНТАНА, РЫБОЛОВНОЕ СОРЕВНОВАНИЕ БИГ-ЛИП». – Садись уже.

Я сдался и залез на многослойное сиденье, недавное заклеенное эластичными шнурами и старой занавеской для душа.

Этот пикап всегда был загадкой в тщательно организованной жизни Генри, но для него он был чем-то первобытным и важным. Генри мог бы починить эту машину, в смысле, нормально починить, но не стал. Каким-то образом вся эта уродливая красота олицетворяла знания тощего парня с горящими глазами, которые мне были не даны. Как бы далеко он ни зашел, что бы ни делал, Генри никогда не забудет, с чего начал.

Машину не заносило. Я увидел, как его рука в перчатках без пальцев держала ключ справа, и рядом были две красные лампочки на приборной панели с надписями «ТОПЛИВО» и «МАСЛО». Генри понимающе кивнул, как будто все понял.

– У тебя есть соединительный кабель?

После того как мы вывели мою машину и завели Танк, Генри медленно выехал, потому что Танк быстрее не мог. Мы как улитка поплелись по мосту, отделявшему округ от резервации, и в мгновение ока оказались в другой стране, целой суверенной нации. Топография не так уж сильно изменилась. Солнце уже взошло, и свет падал под прямым углом, отчего хребты и вершины смотрелись как на поздравительной открытке. Острые края пастбищ указывали на трудовую этику проезжающих владельцев, некоторые из которых были готовы к наступающей зиме, а вот некоторые – нет.