Холодное блюдо в багажнике

– Кто придёт меня взять? – обеспокоился Подлесный.

– Люди Ивана Иваныча. Наверняка их не всех повязали.

– Они придут… за мной? – едва не поперхнулся Дмитрий. – Как они узнают, что я тут? Ведь ты же говорила…

– Да не сюда, Боже ты мой. К Пасько. Я всё продумала. Ты будешь сидеть у Пасько, а Гольцов, который ещё возьмёт кого-нибудь из своих, – в квартире напротив. Они заявятся, и он их повяжет.

Подлесный с тоской посмотрел на сидящую перед ним женщину. Бежать! Бежать надо и от неё, и от всего остального. Из Москвы. Скрыться в глубине России, затеряться среди её просторов! И ещё пожить!

– А я сказала: нет! Это всё глупости! – Лариса, по-видимому, прочла его мысли. Теперь она выглядела деловой и суровой.

– Гольцов не их, а меня стреножит. Закует в кандалы и пристроит на нары, на тюремный паёк.

– Сделаем так, что он даже не будет знать, что ты находишься в квартире Пасько, – заявила Лариса, хитро улыбаясь. – Сейчас всё объясню.

Ознакомившись с планом Ларисы, Подлесный предложил:

– Давай и в самом деле обойдёмся без моего присутствия в квартире Пасько.

– Нет! – отрезала Лариса. – Никакой профанации. Да и контроль за твоим Пасько необходим. Ты уйдёшь, а он второй звоночек сделает.

Спустя час с небольшим Подлесный и Лариса позвонили в дверь квартиры Пасько. Увидев, что Дмитрий не один, Пасько заметно оживился.

– Проходите, проходите. В моём доме – такая милая дама. Весьма рад, весьма. Ты, Дима, сказал, что придёшь, но что – не один… Неожиданность, однако. И – приятная. – Пасько сиял, лучась всеми морщинками немолодого лица. – Чем могу служить? Впрочем, пожалуйте чаю, кофе. Есть и водочка. Я завязал, но другим завязанным не уподобился… Не разувайтесь, так проходите. Так вот, я и говорю, что, в отличие от других, я с удовольствием воспринимаю, когда окружающие потребляют. Дима, ты нас познакомишь? Я ведь сам-то с молодыми и красивыми давно уж не знакомлюсь. Робею. К ним на крыльях чувств, а тебе – «дедушка». Каково? Ну да вам не понять.

Когда Пасько рассказали, что от него требуется, он разволновался.

– А мне ничего не грозит? Я так понял, что тут что-то такое, как бы это… криминальное. А криминал ныне – вещь серьёзная.

– Но тебя же просили позвонить им, если обо мне что-то узнаешь, – сказал Подлесный. – Вот. Я пришёл к тебе – ты и звонишь. Что здесь такого? Ты звонишь и сообщаешь, что тебе только что позвонил Подлесный, я, то есть, и сказал, что приду за колесом.

– Ты же уже здесь, – напомнил Пасько.

– Тем более.

– А они … сюда? – с заминкой выговорил хозяин квартиры.

– Да, – ответил Подлесный.

– И?..

– Их захомутают менты, которые ими интересуются.

– Получается, я их сдам, – загрустил Пасько. – Я их сдам, а ихние дружки: «Иди сюда, дед».

– Какой же вы дед? – с милой застенчивостью улыбнулась Лариса. Она решила, что настал её черёд вмешаться. – Вы наговариваете на себя, Павел Фёдорович. Вы – средних лет. Между прочим, в наше время женщины снова стали ценить мужскую зрелость. У меня подруга, моя ровесница, уже во второй раз выходит замуж за зрелого мужчину.

– Во второй? А первый?

– Он умер, к сожалению. Она очень убивалась.

– Умер, – опечалился Павел Фёдорович. – А мне ещё пожить хочется. Хотя бы для удовлетворения эстетических потребностей. Я вот смотрю на вас, Лариса, и так, знаете… Я тоже ведь был молодой. Да в душе я и не состарился нисколько.

– Вот именно! – подхватила Лариса. – И вам рано говорить о смерти. Оставим эти разговоры для старичков и старушек на лавочке. Наливай, Дима! – Подлесный наполнил рюмки, и Лариса, чокнувшись с Пасько, провозгласила: – За нас!

Пасько уговорили, и он позвонил. Ответила женщина, судя по голосу, немолодая. Пасько представился и попросил срочно сообщить Даниле, что к нему скоро придёт в гости Дмитрий Подлесный. Женщина ответила, что срочно не получится, но при первой же возможности она это сделает. Подлесный и Лариса, слышавшие содержание разговора, переглянулись.

– При первой возможности? Что это значит? – спросил Дмитрий.

– А то, что я тебе и говорила. Она – диспетчер, эта женщина. Она, может, и в глаза их не видела. Просто они периодически ей звонят и получают оставленную для них информацию.

– Так они, возможно, ей только вечером позвонят. Или завтра.

– Вряд ли. Под ними земля горит. Они сейчас на пике активности, рвут и мечут, что называется.

Подлесный вздохнул.

– Да, и меня порвут.

– Нас, – поправил его Пасько. – Удружил ты мне, Дима.

– Успокойтесь оба! – приказала Лариса. – Главное, не открывайте дверь. И их возьмут. Звоню Гольцову.

– Господи, вот так втюхался на старости лет! – причитал Пасько. – Жил тихо, мирно. Всякий криминал – стороной, а тут… И откуда столько криминала ныне?

– Хорошими делами прославиться нельзя, – с улыбкой бросила Лариса Пасько, а затем в трубку, уже серьёзным голосом: – Егор Палыч? Всё как договорились… Да, вам пора на позицию. Только побыстрее. Чтобы в лифте не столкнуться… Неизвестно, но лучше поторопиться. Возможно, и подождать придётся.

– Вдруг они раньше придут? И звонить начнут? – продолжал тревожиться Павел Фёдорович.