Холодное блюдо

– Ключевое слово, Вася, тут "вчера". А ты – сегодня…

– Главное, меру знать, – влез в препирательство прокурорских Круглик.- Дозу соблюдать. Как метко подмечали древние мудрецы: "…и лекарство, и отрава…".

– Пожалуйста, без цитат.

– Меру соблюли, не волнуйся…

– Еще чего, волноваться,- пробурчал Данилец.

– …лучше скажи, областники не подъезжали? Дело, может, заберут. Их епархия.

– Держи карман шире. Не приедут, народу не хватает, отпуска, командировки, пятое-десятое…

– Понятно,- огорчился Михолап. – Они в стороне, а мы опять сопли разгребай. А ведь областная подсудность…Темнуха капитальная?

– Капитальнее не бывает. Свидетелей, очевидцев нет, следов тоже не ахти, голяк полный,- на всякий случай перестраховался Игорь Юрьевич. Если улики появятся и дело раскроется, то ему следователю Данильцу огромный плюс, почет и уважение, а не получится, так и спрос невелик – следов с самого начала кот наплакал. Не обессудьте.- Орудие вот только на месте бросили, вдруг, даст что-нибудь, да еще когда жертв опознают, прояснится малость.

– Понятно, – окончательно расстроился заместитель прокурора. – Зацепок нет.

Как известно, движение плечевых суставов вверх-вниз обычно символизирует устоявшуюся конклюдентную форму выражения равнодушного недоумения. Или нежелания отвечать на банальную реплику собеседника. Указанное движение Данилец совершил – пусть Михолап трактует его по своему усмотрению – и, чтобы замять тему, спросил:

– А зачем ты Колесникова приволок? Он же еле-еле на ногах стоит, того и гляди, на четыре кости встанет.

– Не встанет, он – товарищ тренированный. А вместе приехали для…усиления. Я же думал, что Коваленко дежурит. Поменялся с ним?

– Надо полагать, раз здесь на пне сижу, а не в теплой кровати седьмой сон досматриваю.

– Это хорошо, тогда нам беспокоится не о чем. Коваленко ведь таких дел натворить способен, не тебе рассказывать.

– Очень даже верно замечено, – поддержал Михолапа Круглик. – Способный молодой человек…

Следователь Евгений Альбертович Коваленко действительно наворотить мог немало. И наворачивал уже не раз и не два. Рвения у человека имелось в избытке, а здравомыслия не хватало. И вроде уже не столь молодой и неопытный, чтобы в каждом следственном действии по нескольку серьезных ляпов допускать, под тридцатник, в прокуратуре четвертый год работает, должен и руку набить, и глаз наметать. Ан, нет. Каждое уголовное дело в суд отправлялось, мягко говоря, с… приключениями. То подпись допрашиваемого лица в протоколе отсутствует, то в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого статья-другая исчезнет, то документы из одного дела внезапно обнаруживаются в другом.

И это еще мелочи, которые не так тяжело исправить на стадии предварительного расследования, благо и Михолап, и Кондратьев к делам, расследуемым Коваленко, относились с особым пристрастием и проверяли их с особым тщанием. Евгений Альбертович гадил и по-крупному. То печать прокурорскую гербовую потеряет, то абсолютно непричастного к преступлению гражданина норовит под стражу взять, то "забудет" об уголовном деле вплоть до истечения сроков расследования. В подобных случаях уголовное дело спешно изымалось у Коваленко и передавалось, извините за корявость слога, более благонадежному и добросовестному сотруднику. Как правило, или Данильцу, или другому опытному следователю – Ивановой.

А однажды и вовсе анекдотичная история произошла. Коваленко спихнули "темное" уголовное дело, возбужденное по факту безвестной пропажи некоего Рудакова. Фигуранты в деле отсутствовали, об исчезновении Рудакова заявила его жена, со слов которой супруг ушел из дома на работу месяц назад и не вернулся. Подобные дела тихо пылятся на полках или в сейфах, обычно производство по ним приостанавливается. Лежат спокойно, пока не будет обнаружен труп пропавшего без вести гражданина. В лучшем случае пыль с него сдувают розыскники для сличения примет без вести пропавшего с фотографиями трупов неопознанных лиц. И только если найдется тело, то начинается более или менее активная работа. Однако Евгений Альбертович обнаружения трупа ждать не стал, проявил свойственные ему рвение и энтузиазм и совместно с оперативниками выявил злодея, лишившего жизни без вести пропавшего Рудакова. Злоумышленником оказался сосед безвинно убиенного и, одновременно, его давний недруг на почве ревности к смазливой соседской пассии. Добрые люди нашептали оперативникам, что сосед небеспочвенно подозревал благоверную в адюльтере и не раз грозился прибить "подлеца Рудакова".