Холодное блюдо

Окруживший строительную площадку забор, на котором висел расписанный неизвестным "художником" агитационный плакат Калинина, напоминал стенд на выставке импрессионистов. Мало того, что плакаты висели на заборе в количестве, сравнимом с числом украшений на пожилой цыганке, так еще и добрую половину из них подпортили любители народного творчества. Не удивительно: строительная площадка примыкала к остановке общественного транспорта, и в ожидании автобуса или троллейбуса студенты, школьники и прочие творческие личности с необузданной энергией и примитивной фантазией коротали время за наскальной росписью. А поскольку ранее расклеенные киноплакаты и цирковые афиши, как снежной лавиной, накрыло изысканными изделиями агитпропа, то и доставалось ныне от ручек и маркеров лишь изображениям кандидатов в градоначальники. Безальтернативно.

В основном это выражалось в пририсованных усах, бородах, хвостах, шляпах, каблуках и прочих предметах. Встречались и подлинные "шедевры", к сожалению, не вполне цензурного толка. Например, на одном фото после своеобразной коррекции в руке кандидата – известного телеведущего – вместо микрофона оказалась вещь, совершенно не приспособленная для эфира. Даже не вещь, а орган…

Кроме рисунков агитационные листовки украшали также и надписи. В большинстве своем непарламентского свойства; частью раскрывающие сексуальные предпочтения и особенности свободного времяпрепровождения кандидатов, а частью – информация о лицах, к выборам мэра никакого отношения не имеющих. Самые приличные из них были вроде: "Ванька – лох!" или "Наташка Петрова – проститутка!" (с сохранением оригинальной орфографии: "прасти тутка").

Однако усы и бороды доминировали. Это, с одной стороны, свидетельствовало о некоей культурности населения – все-таки не мат, с другой же, являлось своеобразной приметой времени. Тополиный пух, укутавший лужи, означает, что июль на дворе, а усы, очки и бороды на агитационных плакатах – дело к выборам.

На носу выборы, можно сказать, под усами…

Кандидат Калинин смотрел из-под очков строго и взыскательно, словно напоминая о близости часа икс. За последние три недели ни окружение председателя Законодательного собрания, что вполне ожидаемо, ни гренадеры Туманова, что удивительно, Данильца не беспокоили. И Трофимов куда-то запропастился. Лишь злодей прокурор – даром, что в отпуск собирался – о существовании неудобного следователя не забыл и периодически на планерках требовал отчитаться "по материалам", особое внимание уделяя как раз делу по факту обнаружения двух трупов на острове Гладышева, что легко объяснялось – дело областной подсудности, находится на контроле у вышестоящего прокурора, плюс общественный резонанс и т.д. Однако придирки Кондратьева – явление привычное, из ряда вон не выходящее, он и по другим делам постоянно требовал отчитываться, докапывался – будь здоров. А вот областная прокуратура, кстати, совсем не беспокоила, невзирая на особый контроль.

Затишье растянулось, буря не грянула. Легкая паника давно улетучилась, и нехорошие мысли Игоря Юрьевича беспокоить перестали. Следователь уже не ждал, что в любой момент трель телефонного звонка громыхнет набатным колоколом или на улице подойдет незнакомый молодой человек и, открыто улыбаясь, поинтересуются, куда делись подлинные вещественные доказательства, изъятые с места происшествия по одному серьезному уголовному делу.

Если о следователе Данильце непримиримые политические оппоненты и не забыли окончательно, то как минимум отложили все связанное с ним и с островными находками в долгий ящик.

До выборов, а то и дальше.

Пока отшумят агитационные страсти, победившая сторона будет купаться в шампанском, а проигравшая лить слезы о грязных технологиях конкурента, изначальном неравенстве и административном ресурсе, пока закончатся судебные споры по жалобам на нарушения законодательства о выборах, много воды утечет. Ручей, а то и река.

Ажиотаж утихнет, и уголовное дело попадет на пыльную полку сейфа. И будет покоиться там до лучших времен, которые – подсказывает опыт – не наступят никогда.

Так Игорь Юрьевич представлял себе перспективы данного уголовного дела. Если, конечно, его не раскрыть. А раскроется или нет данное дело, напрямую зависело от Данильца. Подобное случается даже не раз в год, а раз в десятилетие. Преступления поголовно и повсеместно раскрывают оперативники, это их работа – преступников ловить. А удел следователя – процессуальное закрепление доказательств, фиксация того, что накопают сотрудники милиции. Однако по "островному" делу именно он, следователь, волен решать, лягут ли материалы на пыльную полку или нет, волен определять перспективы. Недаром мудрые люди отмечали: "кто владеет информацией – владеет миром". У Игоря Юрьевича некоторая информация имелась в наличии, по крайней мере, он знал, откуда ноги растут. Из окружения Алексея Михайловича Туманова. И если бы захотел, мог дать наводку операм, чтобы они прошерстили это самое окружение, прошлись мелким неводом. Наверняка какая-нибудь рыбка попалась бы. А то и золотая.