Холодное солнце

Охранники, курившие у входа, поняли, что за дверью что-то случилось. Ворвавшись в сарай, они навалились на дверь, но та оказалась закрытой изнутри. Охранники передернули затворы АКМов.

Тем временем Эдик, цепляясь руками за поручни, уже бежал по ступеням вниз. Бармин гремел следом, рискуя оступиться и потом катиться по лестнице метров триста, ломая себе кости.

Когда они были уже метрах в ста от начала спуска, Бармин почувствовал сзади чье-то дыхание. Резко остановившись, он прильнул к перилам. И тут же утробно закричал Артист…

Кто-то из охранников полоснул очередью черную пустоту спуска. Стрельба вывела беглецов из оцепенения…

Минут через двадцать они оказались в шахте, и эти минуты показались им вечностью.

Бармин зажег спичку и огляделся. Они попали в просторную пещеру. Эдик приткнулся на земле и плакал, а возле него сидел пес с окровавленной мордой и с интересом смотрел на всхлипывающего Эдика.

– Привет, собачка! – сказал, тяжело дыша, Бармин.

Увидев рядом с собой пса, Артист заплакал еще громче.

– Как же мы теперь без лампы? – ныл он. – Сейчас они спустятся сюда!

– Ну, не прямо сейчас, – Бармин рылся в карманах фуфайки, – но обязательно спустятся. Причем с лампами!

– Я так и знал! Все пропало! – всхлипывал Артист.

Не обращая внимания на театральные возгласы Эдика, Бармин вытащил из кармана старый замасленный журнал «Вокруг света», оторвал обложку, свернул ее жгутом и поджег.

– Скоро они будут здесь. Надо идти. Здесь много штолен и штреков. Но, думаю, с планом горных выработок они рано или поздно…

– Найдут! Значит, судьба!

Тем временем пес подошел к Эдику и осторожно обнюхал его, потом посмотрел на Бармина, вильнул хвостом и побежал по туннелю вперед. Перед тем как нырнуть в боковой штрек, он оглянулся, рубиново сверкнув глазами.

– Да это Борман! – воскликнул Бармин, только сейчас признавший пса. – То-то я смотрю – шкура волчья! Это, Эдик, собачка одного охотника. В общем, это – друг человека, с которым мы когда-то встречались в тундре.

– Ничего себе друг человека! – воскликнул Артист. – Перегрыз гражданину горло – и хоть бы что!

– А тебе жалко? Было бы гуманней, если б этот упырь тебе яйца отстрелил?!

– Да, – Эдик задумчиво почесал себе затылок, – Борман спас Эдуарда! Бред…

Пес скрылся за поворотом.

– Надо держаться за ним. Этот волкодав будет нам получше любого фонарика. Только бы не потерять его из виду. Куда-нибудь он нас обязательно выведет, – крикнул Бармин.

Они едва поспевали за псом.

Случалось, что собака убегала вперед, и тогда Эдик, нервы которого были взвинчены до предела, впадал в истерику. Однако собака вновь откуда-то появлялась, сообщая о себе глухим рычанием.

Они еще не знали, что поисковый отряд из пятидесяти автоматчиков с горным мастером, знающим эти выработки, идет по их следу, стремительно сокращая расстояние. Боясь потерять собаку из виду, беглецы не заметили, что оставляют следы в толстом слое каменной пыли…

Внезапно собака юркнула вбок и заскулила откуда-то из-за стены. Сколько беглецы ни старались, они не могли обнаружить в стене проход. Бармин извлек из коробки последнюю спичку и оторвал от своей промасленной куртки приличный кусок.

– Последняя спичка, – пробурчал он.

– Последняя? – возопил Эдик. – Значит, конец?! Собака предала нас! А еще друг человека! Вероломная тварь!

Артист в отчаянии заметался по подземелью, вопя что-то невразумительное и хватая себя за волосы.

Бармин чиркнул спичкой и, ловя углом промасленной материи язычок пламени, зажег факел. А в голосе Эдика появились бабьи воющие нотки. Подойдя к Артисту, Бармин со звоном приложил свою заскорузлую ладонь к его дряблой щеке.

Вой оборвался.

– Тебе надо было петь в опере! – сказал Бармин…

Минут через пять они отыскали в стене узкий лаз, скрывавшийся за куском прорезиненного брезента, некогда служившего частью вентиляционной трубы. Такие трубы использовались для продувки горных выработок после отпалки горной породы.

Ход был настолько узким, что, казалось, человеку ни за что в него не протиснуться.

– Я не полезу! – взвизгнул Артист. – Хватит с меня! Сначала трубопроводы, теперь крысиные норы!

– А я полезу, – спокойно сказал Бармин, глядя, как коптящее пламя факела засасывает в дыру. – Ты лучше туда посмотри!

Напрягая зрение, Эдик пошел вперед. Бармин, освещая путь, направился следом.

– Там вода… Откуда она здесь? Ах, да… Что ж, выбора у нас нет, – тяжело вздохнул Эдик. – Только твоя голова туда не пролезет! – фыркнул он.

– Моя голова везде пролезет! А вот заслуженная задница народного артиста Заполярья едва ли!

– Ты мою задницу не трогай! – по-петушиному напрыгнул на Бармина Эдик. – Я верткий! Я ужом проползу, если надо! Я в детстве сквозь оконные решетки пролезал! – Артист свысока посмотрел на Бармина.

– Зачем?

– За колбасой. Она в буфете кинотеатра на подносах горками лежала. Меня ребята за плечи держали, а я колбасу хватал.

– Чем?

– Пальцами ног! – Эдик гордо смотрел на Бармина. – Правда, колбаса была какая-то невкусная.

Их факел погас, и тут же они отчетливо услышали людские голоса. Погоня была уже рядом…

44