Холодный как лед (ЛП)

– Я много вкладываю в благотворительность, – продолжил Ван Дорн. – Самое в этом важное – позаботиться об умирающих детях, постараться сделать их последние месяцы пребывания на свете немножечко веселее. – Камера сдвинулась, показав крупным планом детские лица. Миллиардер не так хорошо знал детей, чтобы определить их возраст – наверно, всем меньше двенадцати – от этого они выглядели еще более жалко. У всякого нормального человека сердце бы кровью облилось. – Итак, нам бы не хотелось, чтобы с этими детками что–нибудь случилось, но дороги в горах могут быть очень вероломными, в некоторых местах даже нет ограждений. Вэн, в котором они поедут, может слететь по чьей–либо неосторожности с обрыва, а мне нравится думать, что я очень осторожный человек. – Он почти ждал, что мелкота начнет плакать и выть от этой завуалированной угрозы, но никто из этих стойких маленьких ублюдков даже не моргнул. – Должен признать, мою гордость ранили. Шкуру прожигает насквозь, как подумаю, что придется пустить коту под хвост все, над чем я работал. Впрочем, суетиться и устраивать отвратительную шумиху я не буду, отступлю и удержусь от того, чтобы выкладывать деньги на безнадежные судебные тяжбы, можете не беспокоиться. Но кое–что мне нужно, и если я этого не получу, то вот эти деточки не будут счастливы. Какая гадость эти несчастные случаи. А хуже всего – сгореть заживо, как я слышал, очень больно. И если где–нибудь в горах вэн упадет со скалы, то велика вероятность, что он загорится на случай, если кто выживет. Я ведь всегда держу в своих вэнах запасное топливо, на всякий случай, вдруг понадобится. – И он улыбнулся в камеру, чувствуя чрезмерное великодушие. – Итак, я повезу этих деточек к себе на Лейк Эрроухед, и не ошибитесь, посчитав, что доберетесь туда первыми. Это охраняемая крепость, и там каждый готов отдать жизнь за короля. О, или, может, вы не знаете, о каком месте я говорю? Я владею кое–какой землей вокруг Лейк Эрроухед и Биг Бир, большая часть которой так связана с поддельными фирмами, что вам очень долго придется догадываться, о какой собственности речь. А теперь поговорим о мелких деталях, которые вы так жаждете, мисс Ламберт. Мы сделаем небольшой обмен. Вы приведете обратно ко мне достопочтенную госпожу Женевьеву Спенсер, а я отпущу деток целыми и невредимыми. Итак, на что мне сдалась мисс Спенсер, спросите вы меня? Потому что я уже прикончил всех ублюдков, кто пытался надуть меня в этом деле, и лишь она все еще где–то гуляет. А мне это не по вкусу. Просто соль на раны, вы понимаете, что я имею в виду? Я ее прикончу, и не пытайтесь дурачить себя, думая иначе. Правилу Семерки просто придется стать презренным каким–то Правилом Однерки, и, скажу вам, мне это не по нутру. Поэтому у вас есть выбор. Полудюжина маленьких заморышей, которые так или иначе умрут, или одна ничтожная адвокатша. Знаете старую шутку? Как называется сотня адвокатов на дне океана? Ответ: хорошее начало. Я знаю, каков будет ваш выбор, потому что на самом деле выбора–то у вас и нет. Я сообщу, где произойдет обмен.

Его оператор был хорошо вышколен – он в точности на слух определил конец речи и выключил камеру и свет.

– Доставите, куда надо? Найдите эту волчицу, которая их возглавляет, и добудьте ответ. Поняли? – спросил он.

Глупый вопрос – конечно, они знали, что случится, если не выполнят его приказа, и жестокая смерть Такаши недавнее тому напоминание.

Последовал беспорядочный хор поспешных заверений, и Гарри одарил всех своей ослепительной улыбкой, прежде чем повернуться к маленьким уродцам.

– Идемте, малютки, – сказал он. – Мы собираемся отправиться в путешествие.

Одна понравилась Ван Дорну меньше всех – высокая, тощая черная девчонка, явно назначившая себя главной.

– А мы не хотим ехать с вами, – упрямо заявила она.

– Ну разве не паршивая ситуация? – сказал он, явно забавляясь. – Ведь вы всего лишь жалкая кучка больных малявок, а у меня двадцать больших сильных мужчин, которые спят и видят, как бы выполнить любое мое желание. Поэтому делайте, что я сказал: марш в гребаный лимузин.

Громко и отчетливо заговорил мальчишка помладше, вздорное маленькое дерьмо.

– Вам нельзя ругаться, – строго заявил он.

– Да, черт возьми, ты прав. Нижайше прошу прощения. Следуйте за моим человеком и прекрасно прокатитесь в большом белом лимузине по высоким горам.

– А если мы не поедем? – требовательно спросила лидерша.

Было бы так легко свернуть ее тощую шею, мечтательно подумал Гарри. Может, когда сделка состоится, в чем он лично не сомневался, то он вернет пять детишек вместо шести.

– Как зовут тебя, детка? – спросил он.

– Тиффани Летиция Эмброуз.

Тиффани. Что за чертово потешное имя для нелепого куска хлама.

– Ладно, Тиффани, если ты не закроешь свой ротик, твои маленькие друзья получат по заслугам. Поняла?

Любой другой ребенок ударился бы в слезы. Эта же просто кивнула и отступила назад, а Гарри ослепил всех благосклонной ухмылкой.

– Итак, мы все согласны? Едем в горы?

И не дождавшись ответа, отправился восвояси. А за ним в хвосте как овечки на убой пошли ребятишки.