Холодный почерк души

Кайлеб с показным спокойствием наблюдал за сборами своей девушки, испытывая непреодолимое желание вырвать из ее рук сумку. Ему категорически не нравилось то, что она поедет с ними "на охоту", как называл их затею Алекс, иными словами — глупость чистой воды. К чему приведет его жажда мести? Станет легче? Арнетт уже ничем не вернуть, а вот потерять они могут очень многое. Именно поэтому юноша несколько дней подряд без устали твердил одно и то же условие: Кэролайн остается здесь. Да, она скучает по родителям, своей прошлой жизни и всему тому набору обыденностей, которые в ней присутствовали. Но разве это повод необдуманно вмешиваться в разборку между вампирами и еще более сверхъестественными существами, со странным имечком китсуны? Он с радостью привез бы ее родных сюда или же в любой другой город, в котором живут обычные люди, а не сборище оживших мифов и городских легенд. Однако девушка оставалась непреклонной, точнее, решила до победного конца пользоваться природным нежеланием идти на уступки. В ход в данном случае шло все: шантаж, угрозы, лесть, соблазнение, капризы, истерики, вновь лесть и уговоры. В течение последнего месяца их отношения претерпели несколько стадий кардинальных изменений, и с каждым днем с ней становилось все сложнее. Она чувствовала, какую привязанность испытывает к ней ассасин, и пользовалась ей вовсю. Уже не впервые ему пришлось пожалеть о своей симпатии к стерзвозным характерам, и он все чаще стал замечать, что влюбился отнюдь не в достоинства этой девочки, скорее именно в недостатки. Ощущая раздражение от бесчисленного множества споров, возникающих практически на пустом месте, он ловил себя на мысли о том, что действительно счастлив рядом с ней. Как-то естественно и по-настоящему. Возможно, причиной тому служили головокружительные последствия мгновенных перемирий, когда обе стороны вывешивали белые флаги, чтобы от упреков перейти к взаимным признаниям.

— Злишься? — Кэролайн повернулась к нему лицом, заставляя вновь вернуться в пределы комнаты.

— Отнюдь, — процедил сквозь зубы юноша, делая вид, будто совсем не замечает ее попыток сменить его гнев на милость.

— Кайл, — возвела она глаза к потолку. — Я устала тебя уговаривать. Ты как маленький ребенок, которого не касаются взрослые дела. Неужели трудно поставить себя на мое место? Я живу здесь около двух месяцев, а уехала из дома недели на две раньше. Разумеется, соскучилась по родным. Мне осточертело торчать здесь, изображая из себя послушную девушку вечно всем недовольного вампира. Я хочу жизни, понимаешь? Настоящей, а не той иллюзии, которой ты заставляешь меня жить. Вокруг меня полчищами вьются жадные до крови бессмертные, вечно сравнивая меня с аппетитной котлетой. А потом уносятся прочь с одной мыслью, четко выведенной на лбу: "Она дочь Корвинуса". Запретный плод, что называется. Я тебя ни в чем не виню, — добавила она уже более нежно, смягчая тем самым эффект от высказанных претензий. — Мне действительно хорошо с тобой, но я не та, кто может радоваться уединенной жизни на краю света. Это сложно, любимый, не иметь возможности бесстрашно выйти на улицу без сопровождения. Я постоянно оглядываюсь, словно за углом меня кто-то поджидает. Другая жизнь — вот что мне необходимо.

Она обошла разложенный посредине комнаты чемодан, села рядом с мужчиной на диван, подобрав по себя ноги, и положила голову ему на плечо.

— Подумай над этим, пожалуйста, — прошептала девушка.

— А при чем тут поездка с отцом? — удивился он, обнимая ее за плечи. — Как она связана с твоим желанием начать другую жизнь?

Свою предыдущую речь она отрепетировала дважды, а вот ответа на этот довольно безобидный вопрос у нее не имелось. В действительности ее словно магнитом тянуло назад, особенно, когда выяснилось, с кем именно вновь живет Елена. Она и сама не могла себе ничего объяснить, резонно полагая, будто интуиция ее не подводит. Ей просто необходимо быть там, без всяких оговорок о возможной опасности. И больше всего девушку удивил тот факт, что едет она туда не ради забавы или из желания посмеяться над некогда лучшей подругой. Ее ждал Дамон. Да, именно так ей казалось. Интуиция, внутренний голос, предчувствие — называть можно как угодно, суть остается прежней. Он ее ждал.

— Мы ведь еще вчера все решили, — привычно стала отбиваться она от нападок ассасина.

— Я задал вопрос, — холодно произнес он. — Думаю, в надежде услышать ответ. Почему ты так рвешься в Феллс-Черч? Только ли из-за родителей?

Кэролайн не поверила своим ощущениям. Неужели все эти бесконечные споры велись по одной предельно смехотворной причине: он ревнует?! Практически привыкнув к откровенному выражению своих чувств, она незамедлительно задала этот вопрос юноше, в глубине души надеясь на положительный ответ.

— Ревную? — откровенно рассмеялся над ней он. — Даже если и так, это мое право.