Холодный случай (14.1)

С каждым ударом своей головы о дерево, я чувствовала себя все более оглушенной. Мои ноги вдруг ослабли и обмякли, Рэйв и БумБокс внезапно исчезли. Следующее, что я помню, — меня тащат за шею к алтарю. Клинт подходит к нему и бросает меня на спину на священный стол. Я моргнула глазами, пытаясь заставить их сфокусироваться, и поняла, что вокруг меня собрался культ, круг щупальцерылых с мертвыми глазами.

Карлос и дети исчезли.

Хорошо.

— Оно не смертное, — произнес Клинт, каким-то образом говоря сквозь щупальца, хотя и жутким нечеловеческом тоном. — Видите? Оно другое. Оно не должно быть здесь.

— Да. — сказал капитан.

Убейте это. Оно стоило нам нашей жертвы.

— Нет. — сказал капитан. — Ты новичок в мире смертных. Кровь этого существа более могущественна, чем поколения Миксани и их отродья. — Щупальца извивались все сильнее и сильнее. — Мы можем иссушать ее раз за разом. Кровь более могущественная, чем та, которую мы пролили, чтобы проложить путь для Спящего. Наш Господь восстанет! — Глаза капитана встретились с моими, и за ними не было ничего, ни души, ни чего-то, даже отдаленно человеческого. — И он будет голоден. Возможно…

— Возможно, тебе стоит подумать об этом — сказала я, голосом полным шипящих согласных. — Уходи прямо сейчас. Покинь этот остров и не возвращайся. Это твой единственный шанс выжить.

— Что есть выживание в сравнении с воцарением нашего Господа? — спросил капитан. — Склонись перед ним. Отдайся ему по собственной воле.

— Ты ведь не знаешь кто я, не так ли осьминожьи мозги? — спросила я.

— Склонись, дитя. Ибо, когда Он придет, Его ярость будет совершенным, ужасающим штормом. Он утащит тебя в свою тюрьму и замурует тебя там. Вечность в тишине. Вечность в темноте. Вечность в ужасном холоде.

— Я Молли, Зимняя Леди — сказала я шелковистым голосом.

Извивающиеся щупальца внезапно замерли на мгновение. Затем капитан начал что-то кричать.

Прежде чем он что-то успел сказать, я высвободила в соборе безудержную, ненаправленную, бесформенную и неукротимую силу из самого сердца Зимы. Она прошла сквозь меня, пронеся сквозь меня и замерзшую агонию, и удовольствие, бывшее сильнее любого оргазма.

Из меня вырывался лед, формируя мечи, копья, косы, кинжалы и пики. В одно мгновение, лес кристаллических лезвия и острий возник и с ослепительной скоростью разросся. Лед заполнил собор, и все, что было на его пути, живое и неживое, было пробито, разрезано, измельчено, а затем вбито с мощью несущегося локомотива в каменные стены святилища.

Все было закончено менее чем за секунду. Потом была только тишина, прерываемая местами треском и стоном совершенно чистого льда. Я могла ясно видеть сквозь все это культистов. Разбитые, разорванные на части, раздавленные, их кровь сверкала алым в те моменты, когда она растапливала лед, которого касалась — чтобы через мгновение застыть рубиновыми кристаллами.

Капитану, пригвожденному к потолка собора, понадобилась почти минута, чтобы сдохнуть.

И пока он умирал, я лежала на святом столе, неудержимо хохоча.

* * *

Лед рассеялся передо мной, открыв коридор, примерно на полдюйма шире чем мои плечи и высотой мне по макушку. Я медленно, сонно вышла, чувствуя себя восхитительно оторванной от всего. По пути к выходу пришлось перешагнуть через руку. Она дергалось в мелких судорожных автоматических спазмах. Я походя заметила, что это зрелище вроде должно было беспокоить меня чуть сильнее.

Снаружи я нашла Карлоса и детей Миксани. Они молча смотрели на меня. Единственным источником звука был дождь со снегом. Лишь несколько окон были освещены. Буря заставила Неаляску закрыться у себя в домах, так что кроме нас вокруг не наблюдалось ни души.

Я закрыла глаза, обратила лицо к шторму лицо к шторму и промурлыкала:

— Сожги все дотла.

Карлос молча прошел мимо меня. Я почувствовала движение сил, когда он сосредоточил свою волю на огне, настолько горячем, что воздух шипел, свистел и плевался, пока он это делал. Мгновение спустя за моей спиной появилось теплое сияние за которым последовало потрескивание и бормотание поднимающегося пламени.

Когда мы уходили, одна стена была уже покрыта пятиметровой огненной завесой. К тому времени, когда мы вернули детей на рыбный рынок, собор стал маяком, который распространял жуткое свечение сквозь мокрый снег и брызги. Загорелось несколько огней, и я могла видеть темные фигуры и пару машин скорой помощи возле костра, но спасти это место было уже невозможно. В любом случае, собор был немного отделен от остальной части Неаляски. Он будет гореть в одиночку.

Бакланы начали окружать нас, их крики были странными и приглушенными в темноте, и дети подняли глаза, неуверенно улыбаясь. Когда мы добрались до рынка и зашли, нас ждали Алуки и Науя. Науя вскрикнула и помчалась вперед, чтобы обнять маленькую девочку, которая закричала: «Мама!» и обняли шею женщины-Миксани.