Холодный

— Раздавишь. Но так даже приятно умереть. — Ее обреченный тон мне совсем не понравился.

— Не смей! — Вскипел я, как по обыкновению бывает только рядом с ней. — Ты будешь жить, долго и счастливо! Уж я, теперь прослежу.. — Я так хотел наброситься на нее с поцелуями, показать на сколько сильно я тосковал, на сколько сильно я раскаиваюсь, что оставил ее одну… Да много еще чего я хотел выразить в своем воистину щенячьем восторге, но сдержался, одернув себя и напомнив в каком она состоянии.

— Это правда ты? — В ее глазах скопились слезы, а ее тонкие пальчики потянулись к моему лицу.

— А кто же? — Спросил я, улыбнувшись, и уже окончательно расслабившись от того, что она невредима!

— Ненавижу! Больше всех в мире, ненавижу ТЕБЯ! — Из ее глаз градом посыпались крупные слезы, а она, — с яростью начала мутузить меня ослабевшими кулачками. А я? Я задыхался от радости, что она очнулась и одновременно от боли, которую вызвали ее слова.

15.3

 На крик довольно скоро ворвались Андрей с Филиппом.

— Арсений! Отойди от девушки. Ты видишь, она не в себе! — Закричал Филипп, резко хватая растерянного меня за грудки и стягивая с постели.

— Нет! Он мой! — Ангелина в панике успела уцепиться за пальцы моей правой руки и с мольбой заглянула в мои глаза, как только я повернулся.

— Слышали? Я ее! — Не знаю, чего в моем голосе было больше: тепла к моей родной девочке или ликования от того, что она не гонит прочь. — Хочет, пусть мутузит! Я еще не такое заслужил, правда? — Не в состоянии сдержать улыбку я с любовью посмотрел на Ангелину, освободился из ослабшей хватки Филиппа и успокаивающе провел рукой по ее волосам, заодно немного придержав за плечи, в момент, когда она покачнулась. Девушка облегченно, если не сказать радостно мне улыбнулась, и не обращая внимание на явное головокружение, притянула меня к себе, заставляя коленями забраться к ней на кровать. Парни, смекнув, что тут явно лишние, ретировались из комнаты. Андрей на секунду задержался на пороге и бросил:

— Футболку одень, Ромео. Ангелина слишком слаба для того чтобы ее соблазнять.

— Андрей, шел бы ты уже! Мы тут сами разберемся. — Подала голос осмелевшая Ангелина и прильнула щекой к моей груди со всей силы меня обняв. — Мой! — Довольно произнесла она, до сих пор хриплым от долгого молчания голосом.

Я посмотрел на скрюченное тельце, жавшееся ко мне. И в душе очередной раз разлилась волна нежности и решительности во чтобы то ни стало сделать ее счастливой. Такая бледная… взгляд немного расфокусирован и так доверчиво жмется, будто мои объятия самое безопасное место в мире. Хотя, после того, что она пережила, для нее это действительно так.

Ведь ей так неудобно сидеть, — пришло понимание от которого сжалось в груди. Возможно, даже больно, да и слабость, уверен, дает о себе знать, но я понимаю — ей это сейчас нужно, поэтому сижу и жду пока она хоть немного отстранится сама.

Я выждал пока хватка не ослабла и аккуратно отстранил от себя девушку. Под ее испуганным взглядом перебрался к спинке кровати поправил там подушки и лег. Между нами расстояние было всего-то меньше полуметра, а мне казалось, километры и этот ее взгляд…

— Ну! Иди ко мне! Теперь ни за что тебя не отпущу! — Я демонстративно развел руки, и она, наконец поняв для чего я отстранялся, счастливая, перебралась ко мне уютно устроившись.

— Арсений, даже если это сон, я хочу, чтобы он длился вечно.

— Это не сон, но будет длится вечно. Твой непутевый отшельник наконец вылез из своей скорлупы как ты и хотела, и приехал тебя спасать. Скажи спасибо Андрею, если бы не он, я так бы и тешил себя иллюзией, что ты живешь счастливо. Простишь меня? Я чувствую себя таким виноватым дураком… — Ангелина просто на меня смотрела и, кажется, даже не понимала моих слов или просто считала все это пустым. — Наверное, вся моя болтовня для тебя сейчас слишком, да? — Прошептал я ей в макушку и нежно убрал в сторону светлые непослушные волосенки, упавшие ей на глаза.

15.4

 Видимо, девушка хотела видеть мое лицо, поэтому нехотя отстранилась и сползла чуть ниже, приподнявшись на локте.

— Мама… Так это правда? Да? — Опасливо, боясь услышать ответ, но уже и так его зная, спросила Ангелина. Ее губы не дрожали, но выглядели немного припухшими и одновременно немного поджатыми. Будто вот-вот она снова заплачет.

— To, что она с головой не дружит и перевалила все с больной головы на здоровую? Правда. Она не права. Тебе не стоит сейчас о ней думать. — Хотелось покрыть эту женщину всеми возможными проклятиями, но я сдерживался, из-за страха, что этим сделаю больно моей девочке.

— Ты знаешь, я теперь странная… — Поделилась Ангелина, всматриваясь в мои глаза и замерев, в ожидании ответа.

— Ты знаешь, вообще-то я еще более странный, но это не повод вешать нос! — Подбодрил я Ангелину.

— А какой сейчас месяц?

— Май.