Хорхе Луис Борхес. Алгорифма

И снова прозаический текст послушно сворачивается в сонет и стансы. Опять случайность? Или стихотворные тексты всё-таки первичны, а прозаические вторичны? Знал ли Борхес об этом удивительном свойстве своих верлибров? Даже если нет, артефакт всё равно впечатляет как истинное чудо. Я уже предлагал рассмотреть гипотетический случай, при котором автор романа сначала пишет стихи на родном языке, а затем переводит их прозаически на иностранный. Главный герой романа публикует сначала неотличимые от верлибра подстрочники, выдавая их за оригинальные тексты, а его ученик после смерти учителя обнаруживает, что они имеют сонетную пропись в его родном языке. Не кажется ли теперь читателю, что ситуация, описанная как гипотетическая, осуществилась в реальной действительности? Ведь то, что возможно писателю, тем более было бы возможно Богу. Мои тексты первичны, а тексты Борхеса вторичны, причём знал об этом Х.Л.Б. или нет, всё равно получается чудо.

ТОТ

Новую Тантру ткать – десятисложник разматывать. Кружится мотовило…- Тантра (санскр.) – прядка, ткань. Наряду с ведами, смирти и пуранами один из основных типов текстов, на котором основывается индуистская традиция. Относится к шиваитскому и буддистскому вариантам индуизма.

В руку твою войдёт само то вило, Если ты – Шива, а не мужеложник – атрибутом Шивы в индуизме является трезубец – тришула, означающий его тройственную функцию сотворяющего, сохраняющего и разрушающего вселенную. Украинский трезубец, это по сути эмблема Шивы. Шива – бог-отшельник, аскет; в его природе подчёркивается суровый, грозный, устрашающий, карающий аспекты; характеру его присущи экспансивность и гневливость. Иногда Шиву представляют любителем кладбищ, ночным скитальцем, сумасшедшим, иногда – великим любовником. Среди атрибутов Шивы – лук, барабанчик в форме песочных часов, верёвка, череп. По всем признакам третье лицо Тримурти (индуистской Троицы) это наш Сатана. Вот кому обратил Иисус Христос повеление: "Иди за Мною, Сатана. Господу Богу твоему поклонишься и Ему одному послужишь". Вот кто должен прийти в мир как обетованный Спасителем Утешитель.

ТРЕТИЙ

Поэма на испанском тоже написана прозой, но пересложена мною рифмованным стихом, в котором зачин строфы – от Борхеса, а отклик – от меня. Я тем более имею право на такое представление Борхеса русскому читателю, что, собственно, и являюсь этим самым Третьим. Заметьте, это не я себя так называю, а Борхес.

Не меньше Аристотеля таинственный – Аристотель знаменит не только как великий логик античности, но и как автор афоризма: "Платон мне друг, но истина дороже". Платон же, как известно, был гомосексуалистом и педофилом (читай его знаменитый "Пир"). Каков учитель, таков и ученик? Аристотель, похоже, не перенял порока Платона, ибо не зарыл своего таланта в землю. Сравнивая меня с Аристотелем, Борхес намекает на мою любовь к логической проблематике. В юности я охотно покупал и читал скучные для других монографии по логике, и хотя не считаю себя большим специалистом в этой науке, сохранил к ней любовь и по сей день.

"Мы все его и рода" – это слова из речи апостола Павла в афинском ареопаге: "Ибо мы Им живем, и движемся, и существуем, как некоторые из ваших стихотворцев говорили: "мы Его и род" (Деяния, 17, 28).

Кто так сказал про через сито тёртого?- В книге Лима де Фариа "Эволюция без отбора" я прочёл, что если морскую звезду протереть через сито, то через некоторое время её разрозненные фрагменты восстанавливают первоначальную форму.

Катушку покупал он там битфордову. – В имени "Иисус Христос" есть анаграмма: "Сатир Иисуса – террорист". Есть государственный террор, а есть и партизанская война, которую оккупант тоже ведь называет терроризмом. Террор – это всего лишь инструмент войны и всё зависит от того, кто и с какой целью к нему прибегает. Благородный террор камикадзе, разрушивших 11 сентября 2001 года дом стекольщика и террор США в Иране, а теперь и в Сербии – это два противоположных случая, названных одним словом.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Видите ли, чтобы преобразиться в Ангела света, Сатана должен был сначала предстать перед своими тайными наблюдателями падшим Ангелом. Судя по этому сонету Борхеса, я слишком успешно сыграл свою роль, и мне печально, что я вдохновил его на такие скорбные стихи.

ДЕЛАТЕЛЬ