Хороша и дурна, и глупа и умна

                       И вертит им так и сяк;

                       А ты знаешь, как опасна,

                       Как продажна эта тварь,

                       Как дерет со всех ужасно

                       Наш уездный секретарь!

                       Дай ему любое дело,

                       Для него, брат, все равно:

                       Что черно, то будет бело,

                       А что бело, то черно,

                       Заседатель, дел на зная,

                       Все дела лишь им ведет,

                       И прошенья не читая,

                       Сдуру голос подает;

                       В суд приедет всех позднее,

                       И старается всегда

                       Чтоб уехать поскорее

                       Из уездного суда.

                       Так в беду чтоб не попасться

                       С заседателем таким,

                       Мы уж сами все, признаться,

                       Над бумагами корпим.

                       И хоть в эти три недели

                       Жизнь мне каторгой была,

                       Но зато уж в самом деле

                       Я уладил все дела!

                       Я едва освободился,

                       К вам стрелою поскакал;

                       Кувырком с коня свалился --

                       И чуть шею не сломал!..

                       Полно, братец, не пугайся:

                       Кто ж не падал здесь в свой век?

                       Падай, только не марайся --

                       Все ты будешь человек!

                       Здравствуй, кум ты мой любезный,

                       Здравствуй, кумушка моя:

                       Вот вам в лицах суд уездный --

                       И измученный судья!

    Константин Прохорович. Так ты упал, несчастный рыцарь?

    Падчерицын. Упал, братец, больно упал.

    Степанида Карповна. Ах голубчик мой! Константин Прохорович. Да и кой черт тебя дернул под старость верхом-то ездить?

    Падчерицын. Не черт, а доктор приказал, братец, для здоровья... к тому же нынче все верхом ездят.

    Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, ездил бы ты на своих судейских креслах: оно гораздо здоровее.

    Падчерицын. Ну, не всегда, братец, не говори этого: тут иногда сидишь, как на иглах. Впрочем, я хоть и ушибся, да зато не ошибся и привез вам славную весточку!

    Степанида Карповна. Какую это, Иван Григорьевич?

    Падчерицын

. Надеюсь, вас, братец, по милости своей, с сынком поздравить!

    Константин Прохорович. Спасибо, кум, спасибо!.. А я тебе говорю...

    Падчерицын. Соловья баснями не кормят, братец; вы все лишь только говорите, а наш брат как бы к делу поскорее. Ты знаешь, братец, что мы с тобой вместе росли, вместе учились и вместе служили. Помнишь ли, как мы, бывало, строили замки на воздухе? Метили то в министры, то в фельдмаршалы; а кончилось тем, что мы оба терли лямку -- и вышли в отставку: ты штабс-капитаном, а я подпоручиком, без особенных знаков отличия, да зато с чистой совестью и ранами на груди за царя и отечество.

    Константин Прохорович. А это, я тебе говорю, лучше всего!

    Падчерицын. Уж, разумеется! Ты женился на доброй Степаниде Карповне, зажил в своей деревне; а я остался холостяком и, чтоб не разлучаться с вами, определился в соседнем городке в статскую службу не из доходов --потому что у меня и без того, слава богу, есть свой кусок хлеба -- и не из чинов, а так... чтобы не быть без дела... Притом же, братец, ведь я не из ученых и умру титулярным советником.

                       И я, братец, не унываю,

                       Что титулярным я служу.

                       Я честно век свой доживаю,

                       Служу себе и не тужу!

(Указывая на сердце.)

                       Вот здесь мой список формулярный:

                       Моя испытанная честь.

                       А что я вечно титулярный:

                       Так нашей братьи сколько есть!

   Но это чинолюбие, от которого я сам так давно уж вылечился, сохранил я, братец, в отношении к твоей дочери, моей крестнице. Я хочу, чтоб Наденька ваша была по крайней мере высокоблагородная. Целые полгода я об этом старался и наконец сегодня только успел.

    Степанида Карповна. Как это, Иван Григорьевич?

    Падчерицын. Так же! Сидя у моря, вы дождались погоды. Недаром хлопотал я изо всей мочи. Я нашел жениха чудесного, братец... одним словом, он сын нашего губернатора!

    Степанида Карповна. Неужели!

    Константин Прохорович

. Губернаторский сын!

    Падчерицын. И коллежский асессор, братец! Он формально сватается за Наденьку, и вот вам письмо от него, прочтите. Ну! Что же вы? Да что с вами сделалось? А я еще думал, что вы броситесь ко мне на шею и до смерти зацелуете... Каковы, братец! Прошу покорно!

    Константин Прохорович. Мы очень тебе благодарны, любезный кум, за всю твою дружбу и старания, но я тебе говорю, у нас уж есть другой жених.

    Падчерицын. Как, другой?

    Степанида Карповна. Точно так, Иван Григорьевич.

    Падчерицын. Да что ж он значит перед моим-то, Степанида Карповна? Шутка сказать, братец, сын губернатора!

                       Знаешь ли ты, что такое

                       Губернаторский сынок?

                       Он скорее другого вдвое

                       Схватит крестик и чинок;

                       А притом такого рода

                       И местечко он найдет,

                       Что, наверно, в два-три года

                       Деревеньку наживет.

   Степанида Карповна. Наш будущий зять не имеет в этом никакой надобности по той причине -- у него у самого прекрасное состояние... тысяч тридцать дохода!

    Падчерицын. Быть не может!

    Константин Прохорович. Я тебе говорю!

    Степанида Карповна. Он вот недавно купил здесь поблизости славное село: триста душ.