Хорошая плохая девочка (СИ)

Марк хмурится и переводит на меня озадаченный взгляд. Отворачиваюсь, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Что я могу сказать?! Что поспорила на парня, что трахну его в собственном кабинете, потешу свое эго, а потом выкину из жизни, как использованный презерватив?! Но потом Марк сам ворвался, как торнадо, перевернул все вверх дном, включая мою душу…

— А на что мы спорили и когда, Кать? Я что-то не помню… — из голоса Марка исчезла расслабленность, появились стальные нотки. Воскресенский — не дурак, он уже подозревает, что тут дело нечисто.

— Давай я по пути домой тебе все расскажу, Марк? Не слушай ее, пожалуйста…

— Катька…ик…поспорила, что соблазнит …ик…и трахнет тебя…ик…Ой, простите! — Ася так и сдает меня с потрохами. Дальше ее речь становится бессвязной и она вообще повисает на плече Альбины, что смотрит на меня с сочувствием.

Я ничего не вижу из-за слез, застилающих глаза. Это конец. Марк, каким бы хорошим не был, не простит. Я в этом даже не сомневаюсь.

— Интерееесно, — тянет парень, переводя взгляд на меня. А в них — десятибалльный шторм и вселенская обида.

Не прощаясь, разворачивается и идет в сторону машины. Мне ничего не остается, как последовать за ним. Всю дорогу мы едем молча: Марк, лихачит, с силой сжимая руль, я глотаю слезы, молясь, чтобы Воскресенский выслушал меня и понял.

— Оно хоть того стоило? — глухо спрашивает он, едва вписываясь в поворот. Я понимаю, что он не просто зол, он в ярости и вымещает все свои эмоции в агрессивное вождение.

— Я все могу объяснить…

— Не надо ничего объяснять, Катюш, — горько усмехаясь, бросает Марк. — Мне просто хочется знать, оно того стоило.

Молчу, проглатывая все слова, что хочется проорать. Что я ему скажу? Что не планировала никаких серьезных отношений и того, что снова повстречаю его? Что он станет значимым человеком в моей жизни? А раз он стал мне дорог, то почему не созналась?! Почему нанесла такую рану?!

В голове крутятся десятки вопросов, на которые у меня нет ответов. Что я могу сказать в свое оправдание, если не могу даже сама себе ответить на простые вопросы?!

Марк тормозит возле моего подъезда, но не глушит мотор. Он все также сильно сжимает руль, словно стал с ним единым целым, и смотрит задумчиво вдаль, то и дело стискивая челюсть, отчего у него играют желваки.

— Пожалуйста, давай поднимемся. Поговорим. Я хочу все тебе объяснить…

— Катя, у тебя был десяток возможностей поделиться со мной этой «мелочью»! Но ты предпочла промолчать, чтобы я узнал эту «радостную» новость от третьих лиц! О чем нам еще говорить?! О доверии, которого лично у меня больше нет? О том, что это пи**ец, как неприятно — чувствовать себя использованным?! Поставь себя на мое место, как бы ты поступила, если бы это я поспорил на тебя с друзьями и трахнул, допустим, в машине?! Вряд ли бы мы потом сидели мило на кухне и спокойно разговаривали, обсуждая этот инцидент, да?

Я понимаю злость и негодование Марка. Также понимаю, что он всецело прав. А еще я осознаю, что если он сейчас уйдет, то это конец всему. Но ничего не могу с собой поделать, поэтому бессвязно шепчу:

— Пожалуйста…

— Нет, Катя, не в этот раз. Мне хочется побыть одному и…отмыться от всего этого.

Уже не сдерживая слез, выхожу из машины, и наблюдаю, как Марк дает по газам и с визгом шин срывается с места, оставив меня в клубе пыли. Это сейчас мне кажется, что произошло самое худшее в моей жизни, но кто бы знал, что это только начало…

Глава 28

Марк

Я лавирую между машинами, не зная конечной точки маршрута. В голосе набатом звучат слова подруги Кати. Можно было бы списать все на алкоголь, зависть или еще какую хрень, но сочувствующие взгляды подружек были убедительны: та девушка сказала правду. Кто-то скажет, что я повел себя, как мальчишка, обидевшись на выходку. Да, я импульсивен, во мне взыграло эго и эмоции, но не это меня оскорбило. Я открыл Кате душу, был с ней честен изначально и ожидал от нее того же. Да, я не говорил с ней о чувствах, но это только от того, что я пока сам не разобрался в них. Но всеми своими поступками пытался ей сказать, что у меня к Кате больше, чем просто крышесносный секс. А сейчас…вопрос не в оскорбленных чувствах, а в подорванном доверии, которое, как всем известно, очень сложно вернуть.

Не понимаю, как оказываюсь возле бара, в котором раньше любил проводить время. А что, неплохая идея! Мне надо разгрузить голову и выкинуть уже, наконец, образ Кати, что все это время засела у меня в мозгах вся в слезах и с болью в глазах. Хочется рвануть к ней, нагнуть и трахнуть, выплеснув в этот секс всю ярость за ее глупый поступок, но гордость остановила мой душевный порыв и отправила в бар.

Понятия не имею, какую по счету рюмку выпиваю. Я не чувствую вкус алкоголя, и вливаю его внутрь, как воду. Все же поступок Кати затронул меня сильнее, чем я думал. Я доверял ей! Я, можно сказать, боготворил ее! В конце концов, она была для меня большим, чем «одна из»! И такой удар в спину.