Блейк Крауч

Хорошее поведение

* * *

Посвящается Мишель Докери и Хуану Диего Ботто

Кто мучается угрызениями совести, совершает такую же глупость, как собака, которая грызет камень…

Можешь ли ты взять свое зло и свое добро и ограничить свою волю законом?

Фридрих Ницше

Вступление Блейка Крауча к «Хорошему поведению»

Нет никаких сомнений в том, что самый крутой творческий выверт в моей писательской карьере – это Летти Добеш. Я стремлюсь к тому, чтобы описывать людей живых, со своим дыханием, многомерных, чьи чувства мне реально знакомы. На самом деле для меня это – самое трудное, и часто я с этой задачей не справляюсь. А если и справляюсь, то только после седьмой или восьмой переписки, – и это уже акт не столько вдохновения, сколько самоизнурения. Глине медленно, но верно придается нужная форма.

Однако в случае с Летти отправная точка была совершенно иной и ни с чем не сравнимой.

В марте 2009 года я и думать не думал о Летти. Меня захватила вот какая идея рассказа, достаточно простая и в то же время не лишенная коварства: ты живешь своей обычной жизнью, и вдруг в нее врывается заказное убийство. Имеется в виду, что тебе стало известно: есть некий наемный убийца, и он собирается кого-то убить. Как ты поступишь? Вмешаешься, чтобы предотвратить убийство? Пойдешь в полицию? Я пытался развить эту идею не меньше пяти раз, но всякий раз отступался. Все мои неудачные попытки написать этот рассказ сводились к одному: мой герой, человек, случайно оказавшийся в центре данной передряги, идет прямиком в полицию, сообщает о наемном убийце и спасает потенциальную жертву от смерти. Все. Но что же тут интересного? Получалось как-то одномерно. Проблема заключалась в том, что все мои герои были хорошими людьми.

Первые наметки Летти появились, когда я стал спрашивать себя: а кто не захочет или не сможет обратиться в полицию? Допустим, человек недавно вышел из тюрьмы по решению об условно-досрочном освобождении? Или еще интереснее: этот человек и сам совершает преступление, и тут узнает о наемном убийце и его планах? Как тут пойдешь в полицию? Сразу раскроется твоя мелкая кража, и тебе снова светит тюрьма. В голове начала складываться история, стала обрастать деталями. А что, если попробовать так: мой антигерой грабит гостиничные номера на шикарном курорте и случайно слышит, как обсуждается план убийства?

Тут-то перед моим мысленным взором и возникла завладевшая мной картина. Я увидел женщину в рыжем парике, она прячется в шкафу, а ее кожаная спортивная сумка набита всякой всячиной, которую она натибрила за день хождения по гостиничным номерам. И вот эта женщина смотрит через щель в раздвижных дверках шкафа и слышит, как один мужчина нанимает другого убить собственную жену…

Меня и сейчас охватывает дрожь, когда я об этом думаю – одной этой картинки оказалось достаточно, чтобы понять, что это за женщина. Что творится в ее душе. Как нелегка ее судьба. Сбиты все жизненные ориентиры. Ей не нравится то, чем она вынуждена заниматься. Я понял, что где-то у нее есть сын, которого она не видела несколько лет. Я понял, что вся ее жизнь – это череда бед и неприятностей. Сейчас она живет в дешевом мотельчике и каждый день бьется, стараясь не идти тропой греха. И не лишить себя жизни с отчаяния. Я понял, что она умна, изобретательна, обаятельна, что она разрушает свою суть, это женщина-хамелеон. Я понял, что она ни хороша, ни плоха. Она такая, какая есть. Настоящая. Она пытается понять, кем же является на самом деле, и больше всего на свете хочет обрести душевный покой, потому что явно не вписывается в рамки, которые отвело для нее общество.

В эту минуту я влюбился в Летти. Я не просто выписывал персонаж. Так бывает, когда встретишь человека и понимаешь: он станет твоим настоящим другом. Словно что-то щелкнуло, и я сразу узнал все о своей будущей героине.

Я пишу уже два десятилетия, и создание Летти – это один из немногих эпизодов моей писательской жизни, когда меня охватило подлинное вдохновение; это был удар молнии, взорвавший тьму. Нечто похожее произошло со мной, когда мне открылась тайна «Сосен».

Я сразу же сел писать первый рассказ из серии Летти Добеш, «Чужая боль», который отнес в «Альфред Хичкокс мистери мэгэзин». Редактор журнала, Линда Лэндриган, решила напечатать его в мартовском номере 2011 года. И так о Летти смог узнать весь мир.

За последующие годы я написал о ней еще две новеллы, одновременно работая над трилогией «Сосны» – мир Летти давал мне возможность переключить обороты. Писать о ней было истинным наслаждением: она всегда действовала по наитию, и я сам не знал, куда она меня выведет.