Хорошие девочки не умирают

Мэгги знала свои сильные стороны. Поскольку она занималась скалолазанием, у нее были мускулистые руки и ноги, но она не знала никаких приемов и не думала, что сумеет нанести Бет сильный удар кулаком. И поэтому она решила использовать «подручные средства» – землю, стены, все что угодно.

Бет извивалась, пытаясь сбросить с себя Мэгги. Мэгги оседлала ее, уперлась коленями в землю. Как она и подозревала, Бет оказалась намного сильнее, чем все думали. Она наверняка была оглушена, но все же ухитрилась сбросить с себя Мэгги. Однако Мэгги не отпускала ее волосы. Раздался пронзительный вопль, и в руках у нее остались клочья волос.

Мэгги разжала пальцы и тряхнула руками, с отвращением глядя на окровавленные пряди. Бет воспользовалась ее замешательством. Она прыгнула на Мэгги и сделала то, что сама Мэгги должна была сделать с самого начала: уселась на ее бедра и принялась бить кулаками по лицу.

У Бет были костлявые руки, выступающие костяшки, и она била так, как бьет человек, обученный причинять боль. Через несколько секунд Мэгги испугалась, что Бет будет бить ее до тех пор, пока не превратит лицо в кровавое месиво. Она почувствовала, как в щеке что-то сместилось, услышала хруст, рот наполнился соленой жидкостью с металлическим привкусом. Мэгги поняла, что лишилась по крайней мере одного зуба. За этим последовала жуткая боль, и до нее дошло, что Бет сломала ей скулу.

Внезапно боль утихла, Бет куда-то исчезла. Снова крик. Мэгги перевела дух и обнаружила, что ей больно дышать. Она перевернулась на бок и выплюнула кровь и слюну. Нащупала во рту осколки зуба и в отчаянии подумала о счете от зубного врача. Ее страховка покрывала не все процедуры.

Сейчас зубной врач – это самая меньшая из твоих проблем. Сначала выберись отсюда.

Мэгги приподнялась на локтях, села и увидела, что Сания повалила Бет на землю и пинает ее в живот, в лицо. Бет пыталась защититься, перевернуться на бок, но Сания с силой наступила ей на руку.

«Мне надо было сделать то же самое, – подумала ошеломленная Мэгги. – Мне надо было пинать ее ногами, не дать ей дотянуться до моего лица».

Она поднялась, покачнулась, уперлась рукой в стену. Ей ужасно хотелось снова лечь и отдохнуть, но Сании нужна была помощь. Мэгги подошла к Бет с другой стороны и тоже начала ее пинать. Вскоре они нашли ритм, это означало, что у Бет не было ни секунды передышки. Через несколько минут ее глаза закрылись, она перестала сопротивляться, застыла и не издавала ни звука.

Мэгги отошла на несколько шагов, настороженно глядя на Бет; она почему-то боялась, что та вскочит на ноги, как маньяк в слэшере.

Сания успокоила ее:

– Она живая. Не волнуйся.

Мэгги и Сания переглянулись, тяжело дыша, как будто только что пробежали марафон.

– Я с тобой драться не буду, – сказала Мэгги.

– Я тоже, – ответила Сания. – Хватит с меня этого дерьма. И кстати, твое лицо ужасно выглядит.

Мэгги рассмеялась, но тут же охнула, потому что даже улыбаться было больно. Вместо смеха получилось странное негромкое хрюканье. Больно было говорить, стоять, да и вообще что бы то ни было делать. Страшно хотелось сесть и посидеть хотя бы пару минут.

– Мое лицо ужасно болит, – прошептала Мэгги и все-таки позволила себе присесть. Потом наклонилась вперед, и ее начало тошнить, но она выплюнула лишь немного слюны.

– Тебя не вырвет – нечем, – заметила Сания. – Я бы сейчас убила за сэндвич.

– Боже, как же я люблю сэндвичи, – прохрипела Мэгги, держась за живот. Рвотные позывы не прекращались. – Это моя любимая еда.

– Какие именно? – спросила Сания, подавая ей руку.

Они побрели к рингу, потому что он перегораживал коридор от стены до стены. Для того чтобы попасть к двери, нужно было перелезть через него.

– Все, – просипела Мэгги. – Я люблю все сэндвичи. Холодные и горячие. Бань ми, и итальянские сабы, и мексиканские сэндвичи с ребрышками, и кубинские сэндвичи. Дайте мне сэндвич с индейкой и швейцарским сыром, мне и пиццы не надо. Я даже люблю – о нет! – сэндвичи с тунцом.

– И я люблю тунец, – сказала Сания. – Не понимаю, почему сейчас осуждают тех, кто ест горячие сэндвичи с тунцом.

– Да? – переспросила Мэгги, когда они пролезали под канаты ринга. – Горячий сэндвич с тунцом и тарелка супа – то, что нужно, когда тебе плохо, одиноко и тоскливо.

– Я бы уничтожила их с десяток прямо сейчас. Дьявол, я бы сейчас сгрызла даже чертов батончик мюсли, – воскликнула Сания. – Не могу вспомнить, когда мне в последний раз так хотелось есть. Даже когда я была нищей студенткой, так не голодала. По крайней мере, я могла позволить себе кукурузные хлопья и лапшу быстрого приготовления.

Они остановились в центре ринга. Мэгги опустилась на колени около «Номера два», а Сания осмотрела «Номер десять». Мэгги протянула трясущуюся руку, чтобы нащупать пульс у «Номера два», и тут же отдернула ее.

– Она уже холодная, – прошептала Мэгги. – Неужели тело так быстро остывает?