Хорошие девочки

– И вам пришлось нелегко из-за этого, верно?

Джулия поморщилась. Значит, доктор Роуз и правда все знает. Но в то же время в ее голосе было что-то доброе. Успокаивающее. Внезапно в груди Джулии будто прорвалась плотина, и она едва успевала произносить рвавшиеся наружу слова.

– Моя мать – барахольщица. В смысле, это у нее реальный диагноз. Наш дом ужасно грязный, и там живет почти тридцать кошек. И моя мама, она… реально больная. И она меня ненавидит. Она говорит, что все дело во мне.

Доктор Роуз кивнула, внимательно слушая.

– И что вы чувствуете в связи со всем этим?

Джулия на секунду задумалась.

– Стыд. Унижение. Я не хотела, чтобы кто-то в городе знал, потому что когда в Калифорнии об этом узнали, все в школе… – Джулия содрогнулась. – Боже, они были так жестоки. Я ведь была всего лишь ребенком, понимаете? А они обзывали меня всякими гадкими словами, и никто их не останавливал. Ни учителя, ни родители. Это было… просто ужасно.

– И вы боялись, что здесь все повторится, верно?

– Да. Так что на сей раз я постаралась это предотвратить.

– И что же вы сделали?

Джулия перевела дух.

– Я постаралась полностью отделить то, что происходило у меня дома, от внешнего мира: жила двумя параллельными жизнями. Я никого не приглашала домой, никогда. Кроме Паркер, она была в курсе.

– Паркер Дюваль?

– Ага, – Джулия кашлянула. – Я доверила Паркер свою тайну. И с тех пор она могла приходить, когда хочет. Но больше никто. Я не могла рисковать и рассказать об этом еще кому-то.

Доктор Роуз сделала пометку в блокноте.

– Продолжайте.

Джулия попыталась подсмотреть, что она написала, но у нее не получилось.

– Я почти никогда не ходила на свидания, потому что не могла никого пригласить в гости. И это долгое время работало. Никто ничего не знает. То есть не знал, вплоть до недавнего времени, – на глаза девушки навернулись слезы.

Доктор Роуз сделала еще несколько пометок.

– А потом что случилось?

Джулия грустно усмехнулась.

– Эшли Фергюсон. Вот что случилось.

– Кто такая Эшли?

– Девочка из школы. Она была вроде как моей фанаткой. Одевалась как я, выкрасила волосы в такой же цвет. Повсюду за мной ходила… это было очень странно.

– Похоже, она вами искренне восхищалась. Вам это, наверное, в какой-то мере льстило?

Джулия пожала плечами.

– Поначалу – да, пожалуй. Но потом это уже стало переходить все границы. Однажды она зашла в туалет в ресторане, где у меня было свидание, и взяла помаду прямо у меня из сумочки.

Доктор Роуз напряженно строчила в блокноте. Джулия очень хотелось заглянуть в ее записи, чтобы узнать, что показалось психологу важным, но она поборола это желание.

– А несколько дней назад она разослала всем в школе письмо и рассказала про… – произносить эти слова вслух все еще было сложно. – Про мою мать. И про наш дом. И про меня. Так что теперь все знают.

– И как вы себя в связи с этим чувствуете?

– Ужасно. Я даже не могу ходить в школу. То есть я попыталась, вчера, но эта с… то есть Эшли, насыпала в мой шкафчик кошачий наполнитель. Она как второй Нолан, – как только с губ Джулии слетело это имя, она тут же об этом пожалела.

Как и следовало ожидать, доктор Роуз тут же вскинула брови.

– Нолан Хотчкисс?

Джулия сглотнула, пытаясь побороть участившееся сердцебиение. Раз… два… три…

– Да.

– То есть Нолан тоже вас обижал, как Эшли?

Джулия отвернулась, разглядывая рамки на стенах. «Летиция У. Роуз, кандидат наук, Вашингтонский Университет».

– Нет, но он кое-что сделал с Паркер. Я ненавидела его за это, – голос Джулии дрогнул, в груди закипала ярость. – Но я его не убивала.

– Расскажите мне, что Нолан сделал с Паркер.

Джулия вздохнула. Она уже столько раз повторяла эту историю полиции, но рассказывать от этого не стало проще.

– В ночь, когда ее отец… напал на нее, она была на вечеринке у Нолана. Она позвонила мне. У нее заплетался язык, и похоже было, что с ней что-то не то. И еще она казалась испуганной, как будто сама себя не контролировала.

– И что она сказала?

– Она сказала: «Кажется, он подсунул мне окси». – Джулия сделала паузу. – Она говорила про Нолана – они очень дружили. Дело в том, что Нолан знал, каким был отец Паркер. Он ее все время бил. Что бы она ни делала, все его раздражало. А наркотики выводили его из себя больше всего. Он пригрозил убить ее, если хоть раз застанет под кайфом, – Джулия вздохнула. – Паркер думала, что Нолан сделал это нарочно. Что ему казалось забавным, если отец ее изобьет. – Она сжала кулаки. – Я сказала, что заеду за ней и отвезу ее домой. Она была в ужасном состоянии, когда я добралась до дома Нолана. Умоляла меня отвезти ее к себе, чтобы отец не увидел ее в таком состоянии, но… тогда я ей еще не рассказала про… мою ситуацию. Я боялась приводить ее домой. Мы с Паркер были лучшими подругами, но она была такой популярной. Я боялась, что она перестанет со мной общаться, если узнает, – при этом воспоминании по щекам Джулии вдруг покатились слезы. Паркер все упрашивала ее, а она придумала какую-то дурацкую отговорку про то, что у матери вечеринка и ей нельзя никого приводить к себе.