Хорошие жены

Теперь о серьезном — потому что это произошло здесь, и Фред только что уехал. Он такой добрый и веселый, что все мы очень полюбили его, но я даже не думала ни о чем, кроме дорожного знакомства, — до той ночи с серенадой. С тех пор я начала чувствовать, что прогулки при луне, разговоры на балконе и ежедневные приключения для него больше чем забава. Я не флиртовала, мама, честное слово, и, помня все, что ты говорила мне, делала что могла. Но я не виновата, что нравлюсь людям; я не стараюсь им понравиться, а если я к ним равнодушна, то их отношение ко мне даже вызывает у меня сожаление, хотя Джо и говорит, что я бессердечная. Ну вот, я знаю, теперь мама покачает головой, а девочки скажут: «О, корыстная маленькая бесстыдница!», но я все-таки решила, что если Фред сделает мне предложение, я приму его, хотя и не схожу с ума от любви. Мне он нравится, и, думаю, мы поладим. Он красивый, молодой, довольно умный и очень богатый — гораздо богаче, чем даже Лоренсы. Я думаю» что его семья не стала бы возражать, а я была бы очень счастлива, потому что все они добрые, воспитанные, благородные люди и любят меня. Фреду, я полагаю, как первому из близнецов, достанется недвижимость, и какая! Городской дом на фешенебельной улице, не такой внушительный, как большие дома в Америке, но гораздо удобнее, и во всем солидная роскошь, такая, какой придают большое значение англичане. Мне это нравится, потому что это — настоящее. Я видела столовое серебро, фамильные драгоценности, старых слуг, картины, изображающие загородное поместье Воунов, с парком, огромным домом, очаровательными окрестностями, породистыми лошадьми. Это было бы все, чего я только могу желать! И для меня все это лучше, чем любой титул, за который девушки хватаются с такой готовностью, обнаруживая потом, что за ним ничего нет. Может, я и корыстна, но я ненавижу бедность, и, как только у меня появится возможность от нее избавиться, я не намерена терпеть ни минуты дольше. Одна из нас

должна

хорошо выйти замуж; Мег не сделала этого, Джо не хочет, Бесс пока не может, так что я сделаю и все устрою. Разумеется, я не выйду за человека, которого ненавижу или презираю. Можете быть в этом уверены. Хотя Фред не мой идеальный герой, он вполне подойдет, а со временем и я полюблю его, если он будет очень любить меня и позволит мне во всем поступать, как я хочу. Я обдумала это все в последнюю неделю, так как невозможно было не видеть, что я нравлюсь Фреду. Он ничего не говорил, но многие мелочи свидетельствуют об этом: он никогда не ходит с Фло, всегда едет верхом с моей стороны экипажа, садится рядом за стол, смотрит нежно, когда мы одни, и хмуро смотрит на всякого, кто осмелится заговорить со мной. Вчера за обедом, когда какой-то австрийский офицер уставился на нас, а затем сказал что-то о «ein wonderschones Blondchen»

[28]

, обращаясь к своему приятелю — щеголеватому барону, Фред взглянул на них свирепо, как лев, и принялся резать мясо на своей тарелке с такой яростью, что оно чуть не отлетело в сторону. Он не такой, как другие англичане, неизменно сдержанные и чопорные, но, напротив, довольно горяч — в нем есть шотландская кровь, как можно догадаться по его красивым голубым глазам.

Ну так вот, вчера вечером на закате мы отправились к замку — все, кроме Фреда. Он должен был присоединиться к нам после того, как заберет на почте адресованные ему письма. Мы замечательно провели время, осматривая развалины, подвал, где стоит чудовищных размеров бочка, красивые сады, насаженные курфюстом для его жены-англичанки. Мне больше всего понравилась огромная терраса — вид был неземной, так что, пока остальные пошли осматривать внутренние покои замка, я села там, чтобы срисовать голову серого каменного льва на стене со свисающими отовсюду алыми побегами вьющихся растений. У меня было такое чувство, словно я героиня романа, когда я сидела там, глядя на извивающийся в долине Неккар, слушая музыку австрийского оркестра, доносящуюся от подножия горы, и ожидая моего поклонника. Я чувствовала, что что-то должно произойти, и была готова к этому. Я не краснела и не дрожала, но была совершенно спокойна и лишь чуть-чуть взволнована.