Хороший день для зомби-апокалипсиса

Только вот народец оказался не тот, шапки перед барином ломать не стал и натурально озверел, увидев виселицы. Нежданчик для «тащ генерала». Не «…приходите княжить и владеть нами…» а «дубиной народной войны[14]» по обтянутой камуфляжем жирной спине.

А когда от сердечного приступа умерла старенькая «провокаторша», она же бывшая учительница младших классов…

… притом со связанными позади руками, стоя под виселицей, планы «тащ генерала» пошли по пизде. Через час его вышибло ополчение Опытной с помощью Аэродрома, и говорят, пленных в том бою не брали.

Разговаривать не стали, разграничив территории сперва «де-факто», а потом при посредничестве Сокольских «де-юре». Маслаченко поначалу не придал этому «пограничному инциденту» особого значения, посчитав за момент. Ой, зря… собственно, именно погибшая учительница и поставила крест на мечте об объединении всех патриотических сил под его, тащ генерала, командованием.

— Проверка? — весело подмигнул мне часовой, бдящий у БТР с Калашом, давая огоньку.

— Да ну… — дёргаю плечом и затягиваюсь, — похуй! Я же не военный, и карьеру в армии сделать не стремился. За своих пацанов отвечаю, их сюда и довёл, а дальше — сами будут решать, что и как. А эти вроде и неплохие парни, но так — попутчики.

— Тоже верно, — одобрил работяга, не забывая оглядывать окрестности. Покурили… к слову, курить я стал много, но какая-то странная херота — табак меня стал вставлять, как энергетик. В теории это возможно, ибо хоббитскя кровь, то-сё…

Если прописано в Игре, что хоббиты с трубкой не расстаются, и при всём том долгожители и шустрые ребята, то значит — табак даёт им бафф, и точка! Наверное…

— Даров, тёзка! — издали протянул руку в наколках знакомый бугор, подходя к парадному входу, — Заждались?

— Есть немного, — пожимая руку, отвечаю я, — Так-то понятно, что с Дону выдачи нет, но есть нюансы!

— Хе-хе… и то верно! — усмехнулся тот, зашуршав обёрткой от дешёвой карамельки, — Ну, зови своих!

— Угу, — далеко я ходить на стал, и подойдя к зарешёченному окну, настежь распахнутому по причине жары, позвал ребят.

— Если коротко, — на ходу рассказывал бугор, косолапя справа от меня, — всё ок! С Дону выдачи нет, и вы нашим сильно в жилу пришлись! Чёткие пацаны, без наёбок и объёбок!

— А остальное… — он пожал плечами, — будем обсуждать на Совете. Условия, на каких вы хотите остаться, и на каких мы готовы принять вас, ну и прочее.

— А с генералом из-за нас залупаться не боитесь? — выдал Руслан, и я закатил глаза. Вот же чудик… то стесняшка, а то ляпает… Впрочем, типаж знакомый, ничего нового.

— Не боимся, — ответил бугор, понимающе усмехнувшись моему закатыванию глаз, — с этим паделом срать на одной делянке не сядем! А с вами или без вас… не критично.

— А всё-таки? — не унимается Руслан.

— Мальчишка ты ещё, — усмехнулся тёзка, — не обижайся! Был бы постарше, знал бы без объяснений, что худшие хищники из человеков — те, кто погоны носил! Банды из ментов и чекистов самые беспредельные, с ними мира быть не может!

— Не потому, что понятия воровские и по ним живём, — снова усмехнулся бугор, — какие сейчас понятия, право-слово… Здравый смысл! Опыт, понимаешь?

Руслан кивнул осторожно, но как мне кажется, больше потому, что ему льстит вот такой вот доверительный разговор с человеком авторитетным.

— Опыт, — повторил тёзка, — менты и чекисты беспредельщики по жизни. Они и так-то ангелами не бывают, а если уж перешли Рубикон законности, то у них вообще тормозов нет! По определению.

— А военные… — он сплюнул, — это вообще пизда! В любой стране, стоит им придти к власти — массовые расстрелы и геноцид! Не умеют они иначе, понимаешь? Заточены так. Магия, бля… А экономику ещё ни одна хунта не вытянула, так-то!

— А Аэродром как же? — поинтересовался парень.

— Отдельная тема! — отмахнулся бугор, — Во-первых, лётчики, они поинтеллигентней будут, да и так — отдельно они. Устроились, хуй сковырнёшь, а они вроде как любого могут, но с вооружением и горючкой там дефицит, поэтому ядерным хуем особо не поразмахиваешь. В собственном соку варятся.

— Ладно… — прервал он разговор, — пришли!

— Однако… — я окинул взглядом школьный двор, в котором собрался Совет на уже знакомых брёвнах, — чего так скромненько?

— Прямая демократия, — усмехнулся тёзка, проходя к бревну, — чтобы видно и слышно было, кто как голосует и какие предложения выносит. Пока народу мало, схема рабочая.

— Пока мало — да, — соглашаюсь с ним, пытаясь прикинуть количество оставшегося в Липецке народонаселения, и перспективы прямой демократии.

— Рассаживайтесь, — приказала усталая немолодая женщина, крепко пахнущая потом и лекарством, — Я Ольга Владиславовна, местный зубной врач и председатель этого собрания.

— Этого? — прицепился я к слову, оглядывая остальных членов Совета, поглядывающих на меня. Порядка пятнадцати человек, есть знакомые морды лиц, но большинство вижу в первый раз, и женщин среди них всего трое.