Хороший день для зомби-апокалипсиса

Программа у каждого своя, иногда пересекающаяся с другими. У меня — всё, завязанное на меткость и ловкость. От пращи и лука (от которого болят все мышцы), до стрельбы из арбалета и паркура.

Анвар «многоборец-универсал», уступающий в ловкости и подвижности мне, а в силе Славке, но пожалуй, он из нас самый гармоничный. Если бы ещё оборот по мозгам не бил… Ярости как таковой нет, а вот тупость наличествует! Звэр, да!

Славка, к немалой ревности кавказца, оказался самым сильным и быстрым из нас, зато нарисовались проблемы с выносливостью. Неторопливо бежать или ползти он может довольно долго, а вот «рваный» спарринг с оружием и без — три раунда максимум, и вроде как — особенности змеиной анатомии, не натренируешь особо.

Илюха самый лоховатый из нас, и одновременно — читер. Когда он в ударе, баффает только так! А вот когда нет… Впрочем, он и без баффов приблизился к нормативам офицерского состава спецназа — чистой физухе, разумеется.

Славка ожидаемо выдохся первым и начал снимать нас на камеру планшета.

— Красапеты! — комментирует он прохождение дистанции, — Товарищ Вова! Замечание с занесением! Выёбываться начал, понял? Финтить где не надо!

— Понял, — киваю сосредоточенно, зная за собой такой грешок.

— Анвар! — звучит голос рептилоида пару минут спустя, — Хули ты за командиром гонишься? Он кендер! Маленький… прости, Володь…

— Да ладно! Вот уж о чём не переживаю!

— … лёгкий, плюс расовые абилки на ловкость. А ты — зверюга за восемьдесят кг чистого мяса! Где он по камням пробежит, не столкнув ни один, у тебя все осыпятся!

— Понял, — вздыхает кавказец, промокая пот с лица полой майки, — с собой соревноваться буду, а не с командиром.

— Спаррингов давно не было… — он смотрит на меня с видом собаки, не выгуливаемой третий день. Глазки такие же какающие, умильно-просящие.

— Остынь, Анвар! — осаживаю его резко, — Я может, тоже… С-сука! Ты не представляешь даже, как колбасит! По кику с тобой поработать, пофехтовать! А нельзя…

Оборотень кивает, печально обвиснув носом и волосами в нём. Плавали, знаем… Ка-ак пошло оно, Наследие это, просыпаться… каждый день почти что новые открытия. Сила, ловкость, или скажем — приёмы из виртуального детства, и вполне, между нами, боевые!

Какие, на хрен, спарринги, если возможности собственного тела не знаем? Да и приёмы… сплошь удары по колену да в глаза пальцами!

Ладно Анвар и Славка, оборотни херовы! Регенерируют за один-два оборота, только жрать успевай подтаскивать! А я? А Илья?

Вроде как и проклёвываются какие-то целительские возможности у Ильи и регенеративные у меня, но всё это из серии «Ничего не понимаю! Но очень интересно» Вот проклюнется, и будем думать, а пока…

— Илья, отдохнул? Давай, давай… вот тот камешек подними и вперёд…

После тренировки, уёбанные и довольные, ополоснулись в мелкой, всего-то по колено, каменистой речушке с ледяной чистой водой.

— Градусов пять, — стуча зубами, заявил теплолюбивый Слава, растираясь мочалкой и с выпученными глазами падая плашмя, чтобы смыть мыло, — ух-х… холодина, бля!

— Какой пять!? — заспорил Анвар, едва шевеля синими губами, но держа марку горца, — Все десять, да!

— Обедать, парни! — зову их из-под растянутого под деревом тента, — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста[19]!

Едим как не в себя, до невероятия много. Какое там «чувство лёгкого голода»!

Ленивые разговоры обо всё сразу, чайник с зелёным чаем под рукой, и глаза потихонечку закрываются…

… что-то тяжёлое плюхнулось мне на грудь, а потом маленькие ручки оттянули веки.

— Вова, ты скучал?! — требовательно спросила Очаровательная Прелесть, заглядывая в глаза.

Илья покряхтывает и поправляет постоянно лямку рюкзака, но не сдаётся. С носа капает едкий пот, губы бормочут попеременно ругательства с баффами, дыхание прерывистое и сиплое, но попросить остановиться… не-ет, это ж признать себя жадным долбодятлом, не способным предугадать последствия собственных решений!

Я прямо-таки читаю его мысли, и по правде говоря, это ни разу не сложно. Ругань на самого себя и на весь мир, и постоянные подсчёты — сколько там осталось идти до Фактории.

Большую часть груза мы оставили в лагере, а на обратном пути выскочила возможность быстрого купи-продая у гоблов, и в Илюхе взыграла сущность капиталиста. Теперь вот страдает за триста процентов прибыли, маячащие на горизонте.

— Был пиратом жадный Билли[20], — как бы невзначай замурлыкал под нос Славка, — правда Билли не любили…

— Жадина, жадина, жадина-говядина! — весело подхватила Чудо, прыгая на рюкзаке Славы и корча обидные в её понимании рожицы Илье.

Жрец засопел свирепо, но только забрызгал соплями нижнюю губу. Вытерев сопли рукавом, он выразительно покосился на друга и чуть погодя — на Чудо.

— Бе-бе-бе! — растянув в стороны рот, пикся высунула язык и взлетела к потолку коридора, подхватив Сестрёнку за руку.

— … большой паук, — донеслись до меня удаляющиеся писклявые голоса, — во-от такой!

— В постель подбросим! — восторженно отозвалась буксируемая Сестрёнка.

«Интересно, кому?» — ворохнулась и пропала вялая мысля́.