Хороший день для зомби-апокалипсиса

— За мной парни! — подрагивающим голосом кричу я и делаю несколько шагов вперёд. Земля качается под ногами и приходится прилагать усилия, чтобы нормально держаться на ногах, — Вперёд, или вы думаете жить вечно?!

Первой отозвалась мохнатая жопа… несколько мгновений, и оборотень вылез из свежеоткопанной норы. Пригибаясь к земле и идя противолодочным зигзагом, он рванул вперёд, к пролому в стенах Военного Городка.

За ним, скользя чешуйчатым телом по перепаханной снарядами земле, заскользил Слава, и только потом встали гоблы и потрусили вперёд. Мельком отмечаю, что набедренные повязки у некоторых из них того… потяжелели.

«У большинства» — насмешливо вякнуло подсознание, не желающее вспоминать недавнюю зависть к Славкиной канализационной трубе и отсутствию штанов. Не обосрался же! Герой!

Не обосравшийся герой, как и положено командиру, бежит позади в почти сухих штанах, руководя и направляя.

«Откуда во мне этот пафос?!» — за недавние слова стыдно до невероятия, хотя кому какая разница… А вот стыдно, и всё тут!

За пренебрежительные мысли в адрес гоблов, к слову, ни стыдно ни капельки. Скорее наоборот, в моей полукровной душе бамбуковым лесом прорастает шовинистическое свинство к «понаехавшим» союзникам.

— Вова! — ко мне на голову упала Прелесть, пахнущая порохом и огнём.

«Запах гвардейской ленты» — подсовывает странноватую ассоциацию подсознание.

— Ты видел? Нет, ты видел? Мы — ух-х!

Сплясав на голове подобие ритуального танца, сопровождаемого фразами наподобие «Мы — вж-ж, а они ка-ак — бух! А потом — яма! А я… нет, ты видел?!», Прелесть сильным толчком подкинула себя в воздух и полетела вперёд, уже под отводом глаз.

Где-то там, со стороны Быханова сада, слышатся звуки боя, и очень серьёзного. Выстрелы из пушек и крупнокалиберных пулемётов, разрывы мин и гранат, автоматная стрельба и прочие признаки близкой войны. Ветер приносит маслянистые, едкие запахи пожара, сгорающего пороха и прочей военной химии. Разыгравшаяся фантазия услужливо подкидывает, что в этом дыму могут быть частицы сгоревшей человечины, отчего хочется блевать. Ёбаная психосоматика!

Бой продолжается, и Прелесть с Лапочкой в самой его гуще…

От этого болит сердце и ощущение собственного скотства давит, гнетёт и всячески довлеет. Приходится напоминать себе, что они взрослые пикси, существа ни разу не травоядные… помогает слабо.

Пробежав полсотни метров, падаю, держа в одной руке автомат, а в другой планшет, закрывая его своим телом и молясь, чтобы неизвестная, но очень меткая падла, стреляла не в меня.

— В гоблов стреляй, сука! — шепчу неистово, вжимаясь в землю, — Их много, не жалко! Одним меньше… не в меня! Не в меня!

Прижавшись к земле, пережидаю обстрел, пока Слава не влетел в пролом стены, тараня огромной башкой некстати взявшегося стрелка. Несколько секунд смертельного танца рептилоида, и путь чист.

— Вперёд! — снова показываю пример, стараясь не обращать внимания на боль в ушибленном колене. Два или три гобла остались лежать, остальные просачиваются в Военный Городок, разделяясь на три группы.

Десяток гоблов со мной в качестве прикрытия, остальные поровну делятся между Славой и Анваром. За исключением погибших, разумеется…

Остро не хватает нормальных бойцов, но увы — тот случай, когда в жизнь вмешалась политота. Мы — вольный отряд, и часть Совета полезла в залупу, не желая отдавать чужакам своих бойцов под начало.

Наверно… да даже скорее всего, можно было договориться, но в залупу полезли уже мы, все трое. Ну да, и так на нервах, а тут ещё политику вздумали прокачивать местные активисты! Нашли, блять, время!

Как по мне, обе стороны зря так поступили, но Раскол между нами и Опытной прошёл. Теперь мы окончательно Вольный отряд, и значит, действовать будем, исходя из собственных интересов.

— Блядь… — выплёвываю слова вместе с землёй и пылью, поднимаясь с земли после очередного паденья, — какая только херь в голову не лезет!

Сплюнув ещё несколько раз, свистом привлекаю внимание гоблов и жестами показываю порядок действий. Не сразу, но соображают, обтекая стоящие на обочине дороги автомобили, один из которых догорает, весело чадя чёрным, вонючим пластмассовым дымом.

В Военном Городке зеленошкурые выглядят настолько чужеродно, насколько это вообще возможно. Даже шаманский отвод глаз помогает слабо, будто сам Дух Военщины восстал против диверсантов в грязных набедренных повязках. Ни тебе ублажающих начальственное сердце подвортничков, ни начищенных берцев, и вообще — не в ногу, мать их, крадутся!

— Володя? — выглянула из открытого окна первого этажа смутно знакомая полноватая женщина, пахнущая духами, потом и краской для принтера, — А ты что здесь…

Один из гоблов мгновенно ударил её копьём в горло и тут же присел, а двое его товарищей, оттолкнувшись от ссутуленной спины, влетели в помещение. Несколько секунд…

… и в оконном проёме показалась оскалившаяся рожа гоблина.