Хороший день для зомби-апокалипсиса

— Гы-ы… — простонал Анвар, скаля зубы. Хмыкнул и Славка. А я что… мы больше не в армии, и «пресекать ненадлежащее поведение» не вижу никакой необходимости.

— … вот же пиздюк! — ругаюсь, скрывая улыбку, — Запомнил ведь, а?!

— Запомнил, командир, — заулыбался боец.

— Ну ладно, тимуровцы, готовимся!

— И-эст, командыр! — с невесть откуда взявшимся акцентом ответил Анвар, скидывая рюкзак и перехватывая его перед собой на манер щита в левой руке, плотно прижав к телу. В правой, поверх рюкзака — ружьё-полуавтомат десятого калибра, заряженное картечью. Аналогично поступаем и мы, разве что у меня в левой помимо рюкзака ещё и совна, а у Ильи вместо ружья арбалет.

— Прямо-влево-вправо, — напоминая парням, — Илюха последним. Ну!

Пригнувшись и выставив перед собой рюкзак, первым в марево проёма ныряет Анвар, затем, с отставанием в полсекунды, влево уходит Славка, а вправо — я. Вдох…

… и я стою на одном колене, выставив перед собой рюкзак и с колотящимся сердцем сканируя окрестности. По правую руку от меня кусты ежевики, разросшейся среди трещиноватых валунов. Впереди на полусотню метров — травянистый, кочковатый берег речушки, а сразу за ней буковая роща, в которой возится стадо кабанов.

Слева…

… просто стена пещеры и ничего больше. Дальше, метрах в ста, стена широко трескается и очень может быть, идёт большим ущельем — с рощами, ручейками и зверьём разной степени пуганности.

Локация Дружественных Пикси достаточно сложна географически, и лично мне напоминает след от камня на ветровом стекле автомобиля. Неглубокая вмятинка озера и центральной долины, и многочисленные извивистые трещинки, протянувшиеся через половину лобового стекла.

— Ф-фу… — еле слышно выдохнул Слава, стравливая напряжение. Жестом показываю ему в направлении ежевичных кустов, и он, оставив рюкзак на месте и выставив перед собой арбалет, змеиным движением заскользил к валунам. В кроссовом мотоциклетном шлеме он здорово походит на какого рептилоида… не к ночи будь помянут!

— К Анвару, — одними губами шепчу Илье. Стадо кабанов навскидку голов с полсотни, а зверушки эти очень агрессивные и опасные, взрывающиеся на раз. Закивав, Илюха ме-едленно пристроился в паре метров от кавказца, положив перед собой сперва арбалет, потом ружьё, а потом уже Калаш.

Положив рюкзак, иду вслед за Славкой, стараясь не потревожить ни единой веточки. Я не то чтобы Чингачгук и Великий Охотник, но мама, даром что учительница русского и литературы, большая любительница народной медицины, травок и сопутствующих ягод с грибами, брала меня в лес лет с пяти. Не то чтобы воспитывала… просто оставить было не с кем.

В общем, Лес я понимаю и люблю, притом не без взаимности, но сейчас… чес-слово, будто вся моя хоббитянская кровушка разом пробудилась! А… ну да, и кендеровская тоже. Тихо-тихо иду… а Славка вообще призраком скользит. Наследие пробудилось? И если да, то какое? Интересно…

Любопытство становится жгучим, едва ли не осязаемым, и вот он — первый негатив от кендерской крови! Сейчас уже могу понять, что ведомый этим чувством лезть буду во все щели! Надо, не надо… интересно!

Ежевика крупная, будто селекционная, и вкусна-ая…

— Зар-раза… как же не вовремя наследие крови проснулось, — шепчу одними губами, сплёвывая сладкую, тягучую слюну, окрашенную соком.

«Ручки, блять, шаловливые!»

Иду сквозь кусты, стараясь не потревожить ветвей и не наступить на многочисленных змей. Они греются на камнях, скользят в расщелинах и даже висят на ежевичных плетях. В основном безобидные ужики, но встречаются и гадюки, и…

… в голове будто подсветка, подсказывающая степень опасности. Интересно… а потом в голове будто взрывается информационный пакет, и я с большим трудом абстрагируюсь от «известной с детства каждому кендеру и хоббиту» информации.

— … сейчас, сейчас… — слышу Славкин голос, — на камни затащу…

Он пыхтит слегка, но в общем-то, тащит меня относительно легко, поддерживая справа под руку.

— Всё… отошёл мал-мала, — отстраняюсь я, уже почти самостоятельно добираясь до относительно ровной площадки у самого верха и затаскивая туда свою тушку.

— Глянь… — мотаю головой и подсаживаясь, прислонившись спиной к нагретому камню.

«Вот тоже херь, — вяло ворочаются мысли, — солнца в пещере не может быть по определению, а и вообще — чуть ли не сумерки стоят, а камни будто солнцем нагреты. Свет, тень… откуда что берётся?»

— Чисто, командир, — доложил вернувшийся Славка, — там за камнями что-то типа галечного пляжа, а дальше типа прерии, незаметно с той стороны никто не подберётся. Ну а в лесу кабаны, тоже мимо никак — ни мы, ни враги потенциальные. Лес отсюда хорошо видно.

— Зови остальных, — приказываю, с трудом собирая опять разбежавшиеся мысли.

— А ты… — он вопросительно смотрит на меня.

— Походу, наследие проснулось, — улыбаюсь кривовато, — Ну, иди! Чтоб два раза не объяснять!

— Ага!

Я провалился в странноватое забытие, вспоминая разом два своих детства — человеческое, и бытие кендера-полукровки с четвертушкой хоббитянской крови, и с капелькой крови тёмных эльфов.

— … ты как, командир? — склонился надо мной Слава.