Хороший, плохой, неживой

– Я вас не обжуливаю, – ответил он, и от злости его голос из серого шелка стал серой сталью. – Но за кое-как сделанную работу платить не намерен. Как вы сами сказали, я плачу за результат, а не за этапы. Тем более не за общие рассуждения.

– Похоже, вы вообще не платите! Я вам говорю, что это Пискари, а за ваши вшивые двадцать тысяч долларов я не стану переться в логово многосотлетнего вампира и спрашивать, не он ли насылает демона убивать жителей Цинциннати.

– Если вы не хотите делать эту работу, то будьте любезны вернуть задаток.

Я повесила трубку.

Телефон у меня в руке нагрелся, и я осторожно положила его на каминную полку – чтобы не запустить его с размаха в стену.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – попросила я сдавленным голосом.

Ник уставился на книжные полки, рукой пробегая по корешкам.

– Ник! – сказала я громче, злая и раздраженная. – Я действительно хочу домой.

– Сейчас, минутку, – пробормотал он рассеянно, не отрывая взгляда от книг.

– Ник! – рявкнула я, вцепившись в собственные локти. – Потом выберешь себе на ночь почитать чего-нибудь, я домой хочу!

Он повернулся с болезненным выражением на длинной физиономии:

– Он ее взял.

– Кого?

– Я думал, он говорит о книге, которую держит в руках. А он взял ту, которой ты пользовалась, когда сделала меня своим фамилиаром.

Я скривилась в гримасе:

– Ал написал книгу, как превращать людей в фамилиаров? Ну и пусть ею пользуется.

– Да нет, – ответил он с бледным вытянутым лицом. – Если он ее взял, как мы теперь снимем заклятие?

– Ой!

У меня тоже морда вытянулась. Об этом-то я и не подумала…

Глава двадцать пятая

Услышав тихое тарахтение мотоцикла, я оторвала глаза от книги. Байк Киста. Я подтянула колени к подбородку, завернулась в одеяло и выключила лампу возле кровати. Черная полоса за приоткрытым цветным окном начинала сереть. Приехала Айви, и если Кист сейчас с ней зайдет в дом, я притворюсь спящей, пока он не уйдет.

Но мотоцикл стих разве что на секунду, и тут же поехал дальше по улице. Я посмотрела на светящиеся зеленые цифры часов. Четыре утра. Рано она сегодня.

Заложив книгу пальцем, я слушала шаги Айви по дорожке. Ко мне в комнату полз холодный предрассветный сентябрьский воздух. Будь я поумнее, я бы встала и закрыла окно; Айви наверняка включит отопление, когда войдет.

Я была благодарна всему святому что только есть на свете за то, что моя спальня попадает под правила освященной земли: всякой нечисти, вроде неживых вампиров, демонов и свекровей вход заказан. До самого восхода я в своей кровати в полной безопасности. Но насчет Киста все-таки надо побеспокоиться… хотя он меня не тронет, пока Айви жива. А если она станет мертвой, не тронет тем более.

Но все же в душе зашевелилось беспокойство, я закрыла книгу и положила ее на покрытый скатертью ящик, который у меня служил столом. Айви еще не вошла в дом. А приезжал точно Кист, это его мотоцикл я слышала сейчас.

Я слушала звук собственного сердца, ожидая услышать легкие шаги Айви или стук закрывающейся двери церкви. Но услышала только приглушенные холодным ночным воздухом звуки чьей-то рвоты.

– Айви! – шепнула я, сбрасывая одеяло.

Ежась от холода, я спрыгнула с кровати, сунула ноги в пушистые розовые тапки и вышла в коридор, но затормозила, будто меня дернули. Развернувшись, подошла к зеркалу, стала перебирать флаконы духов.

Выбрав новый, который нашла среди прочих только вчера, я нетерпеливо плеснула духи на себя. Резкий запах цитрусовых наполнил воздух, я поставила флакон с громким стуком. С чувством нереальности, дезориентированности я почти бегом прошла пустую церковь, запахивая на ходу халат. Оставалось надеяться, что эти духи помогут лучше прошлых.

Только резкий стрекот крыльев предупредил меня о появлении Дженкса, слетевшего с потолка. Я остановилась как по команде, он завис надо мной. И весь светился черным. Я заморгала – черт побери, действительно светился черным светом.

– Не ходи сюда, – сказал он, перепуганный донельзя. – Выйди через заднюю дверь. Садись на автобус и езжай к Нику.

Я глянула ему за спину, на дверь. Снова послышались неприятные звуки рвоты, смешанные с глубокими всхлипываниями.

– Что случилось? – спросила я, тоже испугавшись.

– Айви свалилась с телеги. Я не поняла:

– Что?

– Свалилась с телеги, – повторил он. – Хлебает сок на букву «К». Пробует вино. Она снова практикует, Рэйчел. У нее слетел ограничитель. Езжай, мои детки тебя ждут у задней стены. Отвези их к Нику, прошу тебя. А я тут останусь и за ней присмотрю. Проверю, что она… – он обернулся на дверь, – что она за тобой не погонится.

Звуки рвоты стихли. Я стояла посреди святилища в ночной рубашке и халате и прислушивалась. Тишина наполняла меня страхом, проникающим до печенок. Потом раздались тихие звуки, перешедшие в ровный плач.

– Прости, – шепнула я, обходя Дженкса.

Сердце у меня стучало молотом, колени подкашивались, когда я открывала створку тяжелой двери.