Хорошо быть тихоней

Моя сестра поступила в «небольшой гуманитарный колледж в Новой Англии», называется «Колледж имени Сары Лоренс». Обучение там стоит огромных денег, и сестра до последнего момента была в подвешенном состоянии, но ухитрилась получить академическую стипендию – то ли через Ротарианский клуб, то ли через какой-то благотворительный фонд. Я еще подумал: какая щедрость. В своем выпуске сестра по баллам на втором месте. Я надеялся, что она закончит первой, но ей по какому-то предмету влепили четверку, когда она переживала из-за той истории со своим бывшим бойфрендом.

Мэри-Элизабет уезжает не куда-нибудь, а в Беркли. Элис будет изучать кино в Нью-Йоркском университете. Надо же. Ни за что бы не подумал, что ее интересует кино. Она сама говорит не «кино», а «кинематография».

Кстати, дочитал я «Источник». Потрясающий роман. Как-то странно говорить, что книга тебя потрясла, но я действительно испытал нечто близкое к потрясению. В отличие от большинства предыдущих, здесь нет юного героя. На «Постороннего» и на «Голый завтрак» тоже непохоже, хотя философские мысли, по-моему, прослеживаются. Но это не тот случай, когда приходится специально выискивать философскую подоплеку. Здесь все четко, а главное – я взял то, о чем пишет автор, и примерил к своей собственной жизни. Вероятно, это и значит «быть фильтром». Но я не уверен.

Там есть эпизод, когда главный герой, архитектор, плывет на корабле со своим лучшим другом, газетным магнатом. И магнат заявляет, что этот архитектор – очень холодный человек. Архитектор отвечает, что в случае кораблекрушения, если бы в спасательной шлюпке оказалось только одно место, он бы, не раздумывая, отдал свою жизнь за магната. А потом добавляет что-то в таком духе: «Я готов ради тебя умереть. Но я не стану ради тебя жить». Как-то так. По-моему, идея сводится к тому, что каждый человек должен жить в первую очередь ради собственной жизни, а уже во вторую очередь решать, будет ли он делить ее с другими. Если да, то человеку приходится «погружаться в жизнь». Но возможно, я не так понял. Я, например, не возражал бы какое-то время пожить ради Сэм. Но она, со своей стороны, этого не захочет, так что не исключено, что здесь подразумевается более дружеское отношение. Надеюсь.

Рассказал я своему психиатру про эту книгу, про Билла, про Сэм и Патрика, кто куда поедет учиться, а он только и знает, что расспрашивать меня про мое детство. А главное, у меня такое чувство, что я повторяю ему одни и те же воспоминания. Не знаю. Он говорит, это важно. Ну, посмотрим.

Я бы еще написал, но мне нужно формулы вызубрить – в четверг годовая контрольная по математике. Пожелай мне ни пуха ни пера!

Счастливо. Чарли

5 июня 1992 г.

Дорогой друг!

Хотел рассказать тебе про наш забег. Вчера был великолепный закат. А тут есть этот склон. А на нем поле для гольфа, до восемнадцатого грина, где мы с Патриком от смеха вином обрызгались. И вот за пару часов до заката у Сэм, Патрика и всех, кого я знаю и люблю, окончился последний в их жизни школьный день. И я радовался вместе с ними. Моя сестра, когда мы столкнулись в коридоре, даже позволила мне себя обнять. Со всех сторон неслось «поздравляю!». Короче, Сэм с Патриком и я посидели в «Биг-бое», покурили. Потом прошлись, чтобы скоротать время до начала «Рокки Хоррора». Поговорили о том, что для меня в тот момент было важно. Полюбовались видом холма. И вдруг Патрик рванул вслед закату. Сэм – тотчас же за ним. Я видел только их силуэты. Летящие за солнцем. Тут я не выдержал и тоже побежал. Это было так классно, что лучше не бывает.

А Патрик в тот вечер изъявил желание напоследок сыграть Франк-н-Фуртера. Натягивает он костюм, а сам такой счастливый, и все счастливы, что он на это решился. Нет, в самом деле все расчувствовались. В тот вечер он превзошел сам себя. Пусть у меня предвзятое мнение – неважно. Никогда не забуду это представление.

Особенно последнюю песню.

Называется она «Я еду домой». В фильме исполнитель этой роли, Тим Карри, на этой песне начинает плакать. А Патрик улыбался. И правильно делал.

Я даже уговорил сестру прийти вместе с бойфрендом. Кстати, уламывал ее с тех пор, как сам стал ходить, но она ни в какую. Только теперь согласилась. А поскольку и она, и ее парень пришли впервые, они были, что называется, «девственниками», то есть даже не догадывались, что здесь им придется пройти «обряд посвящения» – совершить кое-какие разнузданные действия. Сестру я предупреждать не стал, и ей с ее парнем пришлось подняться на сцену и станцевать «Искривление времени».

Кто проигрывает в этом танцевальном конкурсе (неважно, парень или девушка), тот изображает половой акт с огромной мягкой куклой, поэтому я наспех показал сестре и ее парню, как танцевать «Искривление времени», чтобы они не проиграли. Какая была умора, когда моя сестра отплясывала на сцене «Искривление времени», но вряд ли я смеялся бы, коли ей пришлось бы публично изображать секс с огромной куклой.