Хоровод нищих

– Все идет хорошо, – продолжал Хайстила, – но, как всегда, чего-то не хватало. К примеру, не собралась добрая компания. Но вот сейчас все неожиданно сложилось в самом лучшем виде. Сначала позавтракаем в ресторане Кямпи, а потом снимем номера в отеле. После этого сделаем необходимые рождественские покупки, нанесем визиты и так далее. Как, впрочем, вы себя чувствуете? Сейчас все чувствуют себя превосходно, с учетом небольших помех, порождаемых кризисом. Подумаешь о здоровье народа и поймешь, что положение отличное: безработные изнашивают подметки ботинок, но экономят на животе. Если у рабочих имеются связи, они могут устроиться на государственные вспомогательные работы или в Центральную сыскную полицию в качестве осведомителей. Но вернемся к главному вопросу: что вы думаете относительно стаканчика рождественского глинтвейна?

Йере ответил отрицательно. Он больше не был просто Йере Суомалайненом, а практически являлся мужем Лидии Тикканен, который хотел с помощью самообразования стать честным супругом. Он положил руку на сердце и проверил самочувствие кошелька. Проделал он это инстинктивно: его жена была кладом, а Йере стал хранителем этого клада, определенная часть которого сейчас находилась во внутреннем кармане его пиджака. Спасибо Лидии, поверившей в своего будущего мужа. Удивительная женщина, которой следует оставаться верным хотя бы только по экономическим соображениям.

Но искуситель прибегнул к хитрости. Когда господа вышли из поезда и оказались в помещении вокзала, он продолжал заманивать Йере:

– Разрешите мне угостить вас бокалом рождественского глинтвейна?

– Вы очень добры, но…

– Какая чепуха! Не хочу бахвалиться, но гостеприимство – самая сильная черта моего характера.

– Верю, но все же вынужден отказаться.

– Значит, вам не нравится глинтвейн? Хорошо. А как насчет стаканчика коньяку? Какую марку вы предпочитаете? Не стесняйтесь: мне нравится, когда у человека есть свой, особый вкус.

Йере выдвинул новый предлог.

– Я стал трезвенником.

– Черта, достойная восхищения. Уважаю идейных людей. Несколько лет тому назад я был председателем общества трезвости, а еще прошлой весной выступал на крупном собрании трезвенников. По окончании торжеств полиция задержала полтора десятка участников собрания. Главным образом за то, что они были пьяны. Послушайте, господин писатель, вы меня еще не знаете. Я хотел бы открыться перед вами, поведать историю своей жизни, о которой финская киностудия в любой момент сняла бы кинофильм. Трагический или комедийный – это как захочет зритель, который должен влиять на вкусы кинопроизводителей. Но вернемся снова ко мне, вам от меня будет одна сплошная польза. Итак, следовательно, мы идем в ресторан Кямпи завтракать. Не отказывайтесь больше. Позвольте мне сделать вам хотя бы это единственное приглашение. Уверен, что вы запомните этот завтрак навеки.

Господин Хайстила предложил Йере свою руку. Он был финским джентльменом первого поколения, всегда помнящим о своем друге, но и никогда не забывавшим о себе. И Йере был покорен. Жаль сердца поэта, столь близкого сердцу Лидии…

Где-то около полудня, когда завтрак вроде бы приближался к своему завершению, Йере начал собираться за покупками. Он хорошо поел и выпил достаточно. Откровенно раскрыл господину Хайстиле маленький секрет: он женится и приехал в Хельсинки лишь затем, чтобы купить все необходимое к свадьбе, а также рождественские подарки. Позднее вечером он хотел бы навестить отца, страховую премию которого он несколько преувеличил. Артист в жизни внимательно выслушал рассказ молодого кандидата в мужья и восторженно воскликнул:

– Это же поразительная новость! Поздравляю! Официант! Официант! Господин писатель, позвольте мне заказать? Подарите и мне часть того счастья, которое ожидает вас. Хорошо. Значит, два коньяка. У меня, кстати, есть предложение, от которого вы, я уверен, не откажетесь. Отдайте перечень покупок и деньги портье, и он за небольшое вознаграждение купит вам все, а вы сможете спокойно продолжать сидеть здесь. Сейчас, в кризисное время, это обычный способ. Надо, чтобы у всех и каждого имелась какая-нибудь возможность подзаработать. Кроме того, человек в вашем возрасте должен беречь себя. Зачем вам идти в магазины, стоять в очередях, когда в мире тысячи, миллионы, которые способны лишь на стояние в очередях и покупку товаров. Нет, дорогой друг! Будьте достойны себя. Уже сам авторитет писателя побуждает вас оставаться в моем обществе. Скажите, разве я не прав? Разве я неправильно понял ваше внутреннее состояние и ваши мысли? Кто бы так чистосердечно рассказал об этом?

– Никто, никто, – отозвался Йере. Он уже целиком вручил соблазну свою руку и лихо осушил бокал за дальнейшие свои успехи.

Но все же жаль было Лидию, постепенно он стал ее забывать. Йере больше не удивлялся, что Хайстиле предоставили долгосрочный кредит и предложили государственную должность. Именно такие люди нужны Финляндии для представительства за рубежом, равно как и для поддержки начинающих писателей. Йере все больше стал доверять Хайстиле, а тот деликатно напомнил ему: