Хотелось как лучше

— Простите, я как-то отвлекся. Раз уж вы не Мэри Поппинс, значит, появились в моем жилище отнюдь не с целью избавления умаявшегося Эда от бремени домашних хлопот. Что же вас привело?

Я лучезарно улыбнулась.

— Работа. Скучные трудовые будни. Мне очень нужна ваша помощь.

Собеседник всплеснул руками, чуть не выронив ребенка:

— Благодетельница! Все, что угодно. Хотите боевой катер?

— Нет, спасибо. Всего лишь служебный флаер космопорта. Надеюсь, вы все еще трудитесь в Службе Безопасности Новой Калифорнии?

— Ну… — помявшись, мистер Хрупп сознался: — Да.

— Отлично. Тогда у вас наверняка есть подходящие знакомые везде, где только наличие таковых может пригодиться. Достанете мне машинку на денек?

Пару минут молодой папаша сосредоточенно размышлял, затем кивнул:

— Скорее всего, да. Это все?

— Нет конечно. Будьте любезны, пустите по службе сплетню примерно следующего содержания: «Ой, девочки, представляете, у нас тут совсем не такое болото, как казалось. Какие-то местные бравые парни обокрали контрразведку Рэнда, и теперь все их спецагенты с накрученными хвостами землю роют и практически уже добрались до своей сверхсекретной пропажи». — Я помолчала, анализируя тираду. — Можно в менее напыщенной форме, но сохранив общую идею.

Лицо двойного агента отражало тяжелую внутреннюю борьбу, оно, впрочем, и понятно. Оказание требуемой помощи было чревато самыми разнообразными неприятностями: в случае, если откроется, что он работает еще и на Рэнд, его выгонят из местных спецслужб, а вместе с тем закончатся и поступления немаленьких сумм, ежемесячно отстегиваемых властями моей любимой планеты. Отказ же от сотрудничества сразу и стопроцентно гарантировал дальнейшее существование на одну зарплату… Не знаю, что оказалось решающим аргументом: умение считать деньги, склонность к риску или мои подвиги на кухонном фронте, — но мистер Хрупп принял правильное решение.

— Хорошо. Как скоро вам нужен слух и флаер? Я усмехнулась:

— Как водится, вчера. Если серьезно — с той скоростью, с которой вы сможете это провернуть, не привлекая особого внимания. Не хотелось бы потерять столь ценного сотрудника. Естественно, флаер — это пункт второй.

— Понял. Будет сделано.

Добившись необходимого результата, я встала и начала прощаться.

— Погодите, — всполошился хозяин, — вы даже чаю не попили. Хотите?

— Мистер Хрупп, а вы помните, где у вас хранится чай? — невинно спросила я.

Собеседник обвел кухню, более напоминающую поле боя, растерянным взглядом и помотал головой.

— Вот видите. Позвоните мне, когда запустится сплетня. Всего доброго. — И я на цыпочках двинулась по коридору, тщательно изучая пол под ногами на предмет наличия представителей семейства кошачьих. Обошлось без эксцессов, и я благополучно покинула миниатюрный филиал психбольницы.

Оказавшись на свежем воздухе, я облегченно вздохнула и решила, что стоило бы заглянуть сюда еще раз — очень уж хотелось посмотреть, как идет в этом доме жизнь при наличии женской артистической половины… Хотя, если все пойдет по плану, возможности зайти в гости мне не представится.

Заслышав недовольное бурчание голодного желудка, я поклялась ему в ближайшем будущем исправить это досадное упущение, проще говоря, поесть, и полетела за обещанным мне ветпаспортом. На сей раз никаких неожиданностей на моем пути не возникло, и процесс обмена денег на документ прошел в более чем сжатые сроки. Таким образом, дела, запланированные на сегодня, я блистательно выполнила и вручила себе поощрительный приз — право отдохнуть перед последним (дай Бог) этапом операции по возвращению блудного щенка. Местом для вечернего кутежа я выбрала тот самый ресторан на крыше небоскреба, где с таким удовольствием проводила в прошлый раз время в обществе Мигеля.

Блюд, заказанных мной, с лихвой хватило бы на несколько влюбленных парочек, но я взялась за поглощение пищи с похвальным энтузиазмом и непоколебимой уверенностью в успехе предприятия. Параллельно этому полезному занятию я боролась с приступами легкой ностальгии путем детального разглядывания идиллического пейзажа. Беззаботный вечер потихоньку сменился столь же беззаботной ночью, и лишь одно вносило легкий диссонанс в происходящее — пить я себе запретила категорически и часов до четырех наслаждалась прелестями природы и кухни Новой Калифорнии на совершенно трезвую голову.

На следующее утро (или день, кому как) я проснулась от назойливого треньканья сотового, который благодаря проявленной мной предусмотрительности мирно покоился на противоположном конце номера. Как обиженная медуза, я сползла с кровати и, не открывая глаз, добрела до не в меру занудно пиликавшего телефона. Затем встряхнулась и бодрым голосом произнесла:

— Добрый день, я вас внимательно слушаю. (И откуда только силы на столь длинную и приемлемо выстроенную фразу взялись?)

С другого конца донеслось:

— Добрый. Это Антуанетта? Я поспешила подтвердить:

— Да, мистер Хрупп, это я. Есть новости?