Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант

– Где-то он у меня был, – пробормотал Мишкин и достал из поперечного кармана поясной сумки клочок красного картона.

– Не отдавай ему талон!!! – возопил чей-то голос.

– А ты кто такой? – спросил Мишкин.

– Я – твой СНОС-робот. Сейчас я замаскирован под «Ровер-ТС-2000» 1968 года выпуска. Ты находишься под воздействием галлюциногена. Не отдавай талон смотрителю!

– Давайте сюда талон, – потребовал смотритель.

– Потише, приятель! – сказал Мишкин.

– Нет, погромче! – рявкнул смотритель и протянул руку.

Мишкину показалось, что пальцы смотрителя превращаются в пасть. Мишкин попятился. Смотритель очень медленно двинулся к нему. Теперь он превратился в огромную змею с крыльями и раздвоенным хвостом. Мишкин без труда увернулся от него.

Мишкин снова оказался в лесу. (Опять этот чертов лес!) Робот стоял рядом. А еще к Мишкину очень медленно приближался большой крылатый змей.

13

Пасть змея источала фантазии. Каждый его выдох был иллюзией. Его глаза гипнотизировали, а взмахи крыльев создавали заклинания. Даже размер и форма самого змея были творением иллюзии, поскольку он мог становиться то огромным, то крохотным, едва заметным. Но когда змей сделался размером с муху, Мишкин поймал его на лету и посадил во флакон из-под аспирина.

– И что ты собираешься с ним делать? – поинтересовался робот.

– Буду держать его у себя, – ответил Мишкин, – пока для меня не придет пора жить иллюзиями.

– А чем тебе не подходит нынешний момент? – спросил робот.

– Сейчас я молод, – ответил Мишкин. – Сейчас я должен жить приключениями, активно действовать и отвечать за последствия своих действий. А позже, много позже, когда жар моей души померкнет, а воспоминания утратят яркость, я освобожу это существо. И мы вместе с крылатым змеем уйдем в последнюю иллюзию, имя которой – смерть. Но это время еще не настало.

– Хорошо сказано, – признал робот. Но про себя задался вопросом, кто же это говорил устами Мишкина.

Итак, они продолжали идти по лесу. Флакон из-под аспирина становился то тяжелее, то легче, свидетельствуя о том, что существо, сидящее внутри, наделено определенной силой. Но этого было недостаточно, чтобы заставить Мишкина отказаться от выполнения ожидающего его дела. Он еще не знал, в чем оно будет заключаться, но понимал, что не в пустом флаконе.

14

Мишкин и робот подошли к глубокому ущелью. Через ущелье была перекинута доска. Глубоко-глубоко внизу змеилась тоненькая нить реки.

Ущелье выглядело великолепным и притягательным, что неудивительно. Гораздо более удивительной была перекинутая через него доска. Посередине доски стоял стол, вокруг расположились четыре стула, а на них сидели четверо мужчин. Они играли в карты. Рядом с каждым стояла полная пепельница. Из ниоткуда свисала лампа и освещала лица сидящих.

Мишкин подошел поближе и прислушался.

– Ставлю доллар.

– Принял.

– Записал.

– Повышаю.

– Еще доллар.

Игроки оставались сосредоточенными, но явно уже устали. Лица их были одутловатыми и бледными, а закатанные рукава – грязными. Они пили пиво из бутылок с отбитыми горлышками и ели сандвичи.

Мишкин подошел поближе и произнес:

– Простите…

Игроки подняли головы. Один из них спросил:

– В чем дело, приятель?

– Мне нужно здесь пройти, – сказал Мишкин.

Игроки посмотрели на него как на ненормального.

– Ну так обойди стол, – посоветовал кто-то.

– Я не могу, – сказал Мишкин.

– Почему? Ты что, калека?

– Нет-нет, что вы! Но если я попытаюсь обойти стол, то упаду в пропасть. Понимаете, стулья стоят на самом краю доски. Точнее говоря, там остается пара дюймов, однако у меня недостаточно хорошее равновесие, чтобы рискнуть пройти по самому краю.

Игроки изумленно уставились на Мишкина.

– Фил, ты когда-нибудь слыхал что-нибудь подобное?

Фил покачал головой.

– Мне доводилось слышать много всякого бреда, Джек, но это уже переходит все границы. Эдди, а ты как думаешь?

– Должно быть, парень пьян. А, Джордж?

– Трудно сказать. А ты что думаешь, Берт?

– Я как раз собирался спросить у Джека, что думает он. – Берт посмотрел на Мишкина и недружелюбно сказал: – Слышь, приятель, мы с друзьями сидим в 2212-м номере «Шератон-Хилтона» и играем в покер. Тут вваливаешься ты и начинаешь нести, что, дескать, грохнешься в пропасть, если обойдешь вокруг стола. Конечно, сперва стоило бы выяснить, какого черта ты вообще делаешь в нашей комнате, ну да ладно. Раз уж ты сюда попал, то имей в виду: ты можешь ходить вокруг нас хоть до второго пришествия и все равно никуда не свалишься, потому что находишься в гостинице, а не в каком-то там ущелье.

– Боюсь, вы заблуждаетесь, – возразил Мишкин. – Так уж получилось, что вы находитесь не в номере отеля «Шератон-Хилтон».

Джордж – а может, Фил, – спросил:

– А где же мы тогда находимся?

– Вы сидите за столом. Стол стоит на доске, переброшенной через ущелье. А ущелье находится на планете, именуемой Гармония.

– Да ты рехнулся, парень, – сказал Фил, а может, Джордж. – Мы, конечно, слегка выпили, но не настолько, чтобы не помнить, что находимся в гостинице.

– Не знаю, как это могло случиться, – возразил Мишкин, – но вы находитесь не там, где думаете.