Хождение по квадрату

— Он многому меня научил, непроизвольно… — Она нахмурилась. — Для меня теперь все изменилось. Я думаю, из-за аборта. В университете мы изучаем одни абстракции, это черное, это — белое. Теперь мне сложно смотреть на вещи таким образом. Когда мир серый, линия горизонта размывается. Но во всем этом есть и кое-что хорошее. Теперь я знаю, что важно. Зеркало перестало быть моим врагом, и мне кажется, что в следующий раз я смогу распознать любовь, если он, конечно, будет, этот раз!

Я согласился с Нэнси и поинтересовался, расспрашивал ли ее кто-нибудь, ну там полиция или детективы. Да, несколько раз ей задавали вопросы, но какие-то поверхностные, а когда узнавали, что они с Патриком расстались за шесть или семь месяцев до его исчезновения, вежливо извинялись и ретировались. Сказала ли она кому-нибудь об аборте? Нет.

— А мне почему сказали?

— Время пришло.

Я немного помолчал, потом спросил:

— А Патрик знал, что вы ходите к психотерапевту?

— Конечно, я этим так гордилась, всем рассказывала — кроме мамы с папой.

— Патрик когда-нибудь говорил с вами об этом? — Спрашивать становилось все труднее. — Какова была его реакция?

— Странно, что вы спрашиваете, — улыбнулась Нэнси. — Он на этой теме совсем свихнулся.

Нэнси не знала, хотел ли он когда-нибудь обратиться за помощью к психиатру, они это никогда не обсуждали, но она сообщила мне фамилию своего врача. Я поблагодарил ее. Она снова пожелала мне разыскать Патрика и пообещала любую помощь. Я оставил ей свой номер телефона и просил звонить, если она вспомнит что-нибудь важное. А если захочет просто поболтать, тоже может звонить. Провожая меня, Нэнси сообщила, что с сентября снова будет учиться, но не в Хофстре. Она предполагает поехать в Стэнфорд или в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Она любит Калифорнию.

— Я выбрала Хофстру, потому что он близко от дома, это безопаснее. Хорошо чувствовать, что родители рядом. Знаете, они могли бы меня защитить или прийти на помощь. Еще один миф разлетелся к чертям, правда ведь?

Я спросил:

— Когда вы в последний раз видели Патрика, какого цвета у него были волосы? А как насчет серьги и татуировки?

Она посмотрела на меня, словно я свалился с неба, но воспитанность победила. У него были черные волосы, аккуратно подстриженные, с пробором посередине, как у завсегдатаев дискотек. Нет, у него не было никаких татуировок, а серьги носила она.

— Когда вы прочитали об исчезновении Патрика, то удивились?

— Нет, — ответила Нэнси после минутной заминки и закрыла за мной дверь.

Было уже темно, когда я выехал на шоссе № 107. Большие дома с шоссе разглядеть было труднее, они растворялись в надвигающейся темноте. Я размышлял не столько о Патрике Малоуни, сколько о Нэнси. Она напомнила мне нечто, о чем такие зануды трудяги, как я, склонны забывать. Деньги — великий утешитель. Посмотрим правде в глаза: Нэнси Ластиг никогда не придется беспокоиться о продуктовых талонах или ценах на бензин. Иногда деньги могут смягчить удар при падении, но не помешают вам упасть. Совершенно очевидно, что ее горе было подлинным, и я не думаю, что богатство отца могло хоть чем-то помочь ей.

Я отыскал бар не потому, что мне необходимо было выпить: мне нужны были телефонная книга, телефон и комната на ночь. На завтрашнее утро я наметил еще один визит в университет Хофстра, и мне совершенно не хотелось возвращаться в Бруклин.

В моем воображении Патрик Малоуни ходил спиной вперед по квадрату, а потом напал на Нэнси Ластиг. Вкус виски показался мне слишком резким. Видимо, я нуждался в выпивке больше, чем признавался самому себе.

4 февраля 1978 года

Спал я урывками, вряд ли больше трех часов. Не знаю, может, неудачная кровать попалась. Проснулся я в неожиданно мрачном настроении.

За завтраком в закусочной напротив мотеля я записал на салфетке основные факты и расположил их в хронологическом порядке. Из того, что мне рассказала Нэнси, я вывел, что они с Патриком впервые встретились на вечеринке в сентябре 1976 года. Они встречались до апреля или мая. В какой-то момент она начала ходить на сеансы психотерапии, а их отношения перестали ее удовлетворять. Они начали спать вместе и в марте ходили в «Калигулу». Нэнси обнаружила, что беременна, и симпатия Патрика значительно выросла. В мае он сделал ей предложение, а потом избил. В конце мая она переехала домой из общежития и прервала беременность. Он позвонил ей в день аборта, и после этого у них не было никаких контактов.

После аборта, но до сентября 1977-го, Патрик изменил свой облик — сделал татуировку, надел серьгу и подстриг волосы. В какой-то момент, либо во время, либо после связи с Нэнси, Дуби наткнулся на странные ритуалы Патрика. Нужно было спросить у него, когда. Патрик Малоуни — артистически одаренный, утонченный, не способный ладить с соседями по общежитию, холодный, замкнутый, жесткий, потенциально буйный. И одновременно страстно жаждущий одобрения окружающих, готовый на очень многое, чтобы быть принятым в обществе.