Хождение по звукам 2.0. 33 истории о популярной музыке: от The Beatles до Билли Айлиш

Первый альбом (а следовательно, и официальная дискография) британского певца и гитариста конца 1960-х годов Ника Дрейка начинается с песни «Time Has Told Me», довольно ярко демонстрирующей масштаб влияния автора на популярную музыку последующих поколений – скажем, из строчки «a troubled cure for a troubled mind» (что-то вроде «многострадального лекарства для многострадальной души») некто Роберт Смит позаимствовал название для своей собственной группы The Cure. Прилагательное «troubled» описывает Ника Дрейка идеально: современный онлайн-словарь даёт следующие варианты его перевода – «беспокойный, измученный проблемами, незадачливый, неблагополучный, трудный, многострадальный, смятенный, тревожный, сложный, страдающий психическими расстройствами, асоциальный». В самом деле, у артиста был непростой характер и непростая жизнь, к тому же оборвавшаяся внезапно и безвременно – в 1974 году его нашли мёртвым в его комнате в родительском доме; музыкант умер от передозировки лекарств, которые ему выписал психиатр – до сих пор неизвестно, была ли это трагическая случайность или намеренное самоубийство. На момент смерти Нику было 26 лет, то есть он не дожил даже до так называемого «клуба 27», в который входят Курт Кобейн, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Эми Уайнхаус и другие. Отсюда трагический флёр, которым навсегда осталось окутано его творчество – образ непонятого гения, который покинул этот мир, осознав свою неспособность с ним сродниться, согласитесь, чрезвычайно романтически привлекателен.

К этому образу мы ещё вернёмся ниже, а пока продолжим знакомство с творчеством музыканта, причём в кои-то веки последовательно, в хронологическом порядке. Вслед за «Time Has Told Me» включаем «River Man», вторую композицию с того же самого дебютного альбома Дрейка – что ж, по двум трекам уже можно сделать кое-какие выводы. В лирике обоих находят убедительные отсылки к Уильяму Блейку, Вордсворту и другим поэтам так называемой «озёрной школы», и сам Ник Дрейк тоже похож на грустного поэта-романтика – поначалу даже подмывает назвать его британским аналогом, например, Леонарда Коэна, другого шестидесятнического стихотворца, как-то раз взявшего в руки гитару и запевшего. Но сразу очевидна и разница между ними, прежде всего стилистическая: Коэн – битник, Дрейк – мистик, Коэн плоть от плоти XX века и его концептов, включая, например, сексуальную свободу, Дрейк же будто из какой-то другой эпохи, и ни один из его биографов так и не смог сказать наверняка, была ли у него вообще какая-то романтическая и сексуальная жизнь – ходили слухи про роман с французской певицей Франсуазой Арди, но, по всей видимости, даже если он и был, то так и остался платоническим.

И главное: Леонард Коэн всегда настаивал, что он поэт, просто по совместительству играющий на гитаре – про свой голос, например, он шутил, что его диапазон составляет три ноты. Ник Дрейк – прежде всего именно музыкант; оцените, как «Time Has Told Me» и «River Man» прихотливо модулируют из минора в мажор и обратно! Они нетривиальны и гармонически, и метрически – последняя, скажем, решена в своеобразных, слегка аритмичных 5/4. При жизни было известно, что песни Дрейка трудно сыграть, потому что, подобно некоторым другим артистам того поколения, он много экспериментировал с гитарным строем, по-особому настраивая струны перед каждой композицией – отсюда все эти странные аккордные последовательности. Старому другу Дрейка, Роберту Кирби, который отвечал в первом альбоме нашего героя за струнные аранжировки, пришлось попотеть, чтобы «снять» дрейковские гармонии и объяснить скрипачам и виолончелистам, что им нужно под это сыграть.

Работу Кирби особенно хорошо слышно в таких треках, как «Fruit Tree» – в честь него позже назовут первый большой бокс-сет Дрейка. Постфактум в этой композиции легко различить зловещие намёки: «forgotten while you’re here, remembered for a while, a much updated ruin of an outdated style», «забытый при жизни, лишь ненадолго оставшийся в памяти, слегка осовремененная руина устаревшего стиля» – о ком это он, как не о себе? И про стиль всё вроде бы верно: бардовская песня пополам с барочными струнными – прямо скажем, не модный в конце 1960-х хард-рок; ну а насчёт «забытого при жизни» это кажется прямо-таки пугающим пророчеством. Как, к слову, пророчеством кажется и название первой пластинки Ника Дрейка: «Five Leaves Left», «Осталось пять листьев». Музыканта не станет спустя почти ровно пять лет после её издания.