Хождение по звукам 2.0. 33 истории о популярной музыке: от The Beatles до Билли Айлиш

К 1972 году с тех пор успело утечь много воды – о Genesis уже знали практически все, а на гастролях Питер Гэбриэл придумал сюрприз в том числе и для своих коллег по ансамблю: спел одну из песен в лисьем костюме, который позаимствовал у своей первой жены Джилл. Это положило старт целой традиции: фронтмен менял по несколько диковинных нарядов за одно выступление, включая совершенно безумные – например, костюм так называемого Слиппермэна, персонажа диска «The Lamb Lies Down on Broadway», гигантское бесформенное пупырчатое нечто. Фил Коллинз конкретно этот прикид своего коллеги терпеть не мог, и надо сказать, что выглядит он и правда страхолюдно, но зато пресса, прежде равнодушная, теперь обратила на Genesis внимание, и к следующим гастролям удалось выбить из организаторов гонорар вдвое выше предыдущего. Ну а альбом «The Lamb Lies Down on Broadway» стал классикой рока 1970-х, одной из самых масштабных концептуальных пластинок своей эпохи, наряду с «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars» Дэвида Боуи или «The Wall» Pink Floyd. Пластинка, целиком придуманная Гэбриэлом, рассказывала путаную историю лирического героя, пуэрториканца по имени Раэл, который странствует по Нью-Йорку и попадает в разные фантастические, часто жутковатые ситуации.

И именно здесь происходит первое потрясение – устав от прог-рока, от натянутых отношений с соратниками и от группового творчества как такового, Питер Гэбриэл покидает Genesis. Чтобы представить себе, какой это был удар, задумайтесь, например, что было бы, если бы Фредди Меркьюри ушёл из Queen, или Роберт Плант из Led Zeppelin, или, скажем, Мик Джаггер из The Rolling Stones. Группа объявила кастинг на нового вокалиста, прослушав несколько сотен соискателей, – и всем чего-то не хватало; винить их, к слову, не приходится: заменить Питера Гэбриэла – это не жук лапкой потрогал. Вёл кастинг Фил Коллинз, и прежде обеспечивавший в песнях Genesis бэк-вокал прямо из-за ударной установки, и в какой-то момент его первая жена, канадская актриса Андреа Берторелли, предложила – раз никто не подходит, может, ты и станешь певцом? Поначалу эта идея тоже никому не понравилась, и Genesis даже раздумывали, не перейти ли к сочинению полностью инструментальной музыки, но в итоге стало понятно, что что-то в ней есть – и Коллинз занял место у микрофона.

С его вкладом обычно связывают переориентацию группы с прогрессив-рока на более прямолинейную поп-музыку, хотя первую для Genesis композицию, попавшую в топ-10, сочинил не он, а Майк Резерфорд. Она называлась «Follow You Follow Me», и ко времени её издания в составе не было уже не только Питера Гэбриэла, но и гитариста Стива Хэккета, а альбом, на котором она вышла в свет, носил говорящее название «And Then They Were Three» («…И тогда их осталось трое»). Главные коммерческие успехи Genesis связаны именно с форматом трио – и нетрудно понять, почему: та же «Follow You Follow Me» была, в сущности, абсолютно коммерческой романтической балладой, чрезвычайно далеко ушедшей от фантасмагорических прогрессив-роковых сюит, которыми музыканты занимались ещё несколько лет назад. Хотя, как это ни удивительно, переключение группы в «хитовый» режим поначалу поняли и приняли далеко не все: на концертах тура в поддержку альбома «Abacab» 1981 года музыкантов освистывали, как только они принимались играть новые, по преимуществу вполне прямолинейные песни. То есть аудитория больше хотела слышать материал с таких записей, как «Foxtrot», «Selling England by the Pound» и «The Lamb Lies Down on Broadway» (сложные гармонии, нечетные размеры, неожиданные смены темпа и прочий прог-рок), чем песни вроде «No Reply At All» или «Me and Sarah Jane» (про любовь, размер 4/4, куплеты с припевами и прочий поп).

Велик соблазн интерпретировать этот факт ревизионистски: мол, видите, какой тогда хороший вкус был у публики – не то что потом!… Вот какие люди были – любили Настоящее Искусство и чуяли за версту, когда хорошие музыканты решали продать душу Большому Бизнесу! Но в действительности дело, конечно, абсолютно не в этом (да и поп-роковые песни Genesis по профессиональному качеству уж точно ничуть не уступали эпическим прог-роковым композициям). Дело лишь в том, что дискурс «старое лучше нового» (он же «а поставьте, пожалуйста, на радио мою любимую песню, под которую я потерял невинность много лет назад») оказывается в пространстве поп-музыки сильнее всего – даже другого, казалось, бы незыблемого, мощного, фундаментального дискурса «простое лучше сложного». Да, простое (для восприятия), безусловно, продаётся намного лучше сложного – и история коммерческого успеха Genesis это в итоге благополучно доказала, – но если простое оказывается новым и пока незнакомым, а сложное старым и выученным наизусть, то тут возможны довольно нетривиальные варианты.