Хождение Восвояси (СИ)

– У меня их самоназвание тоже вызвало больше вопросов, чем симпатии, но чем они могут мне повредить, подумал я. Ведь я – лунный дракон, к тому же обладающий всей магией своего племени, а они всего лишь короткоживущие смертные, увлечённые своими короткоживущими делами. Тем более, что приняли они меня просто замечательно: пиры, празднества в мою честь каждую неделю за счёт императора, отчёты счетоводов – "стадо, тридцать три коровы – сожрал дракон"… в то время как я питаюсь исключительно лунным и солнечным светом… Самые красивые девушки играли для меня на музыкальных инструментах… самые голосистые юноши в странных костюмах пели мне песни своей родины, называя это "о-перо"… и я не мог нигде от них спрятаться… Зато самые учёные мужи рассказывали мне легенды Вотвояси и знакомили с историей Белого Света – а ради этого стоило потерпеть всё остальное!

– Тоже терпеть не могу официальные приёмы и уроки музыки и пения. А историю я люблю! – понимающе закивала Лёка.

Лун протянул ей лапу для пожатия:

– Родственная душа родственна во всём.

– Точно! – и Лёлька важно подержалась за коготь: всё, на чём смогли сомкнуться ее пальцы.

Довольный дракон перевернулся на бок, подпёр голову пожатой лапой, и продолжил:

– Но энергичнее всего со мной пытались подружиться Хитромудрые. Они делились своими маленькими секретами – потому что кто же неизвестно с кем будет делиться большими, показывали магические трюки и штуки, как они это называли, и рассказывали, как мечтают использовать магию для поднятия сельского хозяйства, усовершенствования ремесел, путешествий и торговли, развития искусств… Если бы они напирали на последнее, я бы улетел – ни одно существо, какими бы его преступления ни были, а тем более невинное, вроде меня, не должно им подвергаться! Но трудная жизнь крестьян и мастеров, опасности, подкарауливающие в дороге купцов, вызывали сочувствие, а путешествовать я сам обожаю… И я согласился помочь.

– Как дракон, пусть даже лунный, может помочь, к примеру, рисоводам? – недоумённо моргнул Негасима. – Нет, про воздействия фаз Луны на всхожесть семян я слышал. Но…

– Но на самом деле всё было очень просто, как объяснили Хитромудрые. Надо было всего лишь немного дать им взаймы моей магии, чтобы всхожесть семян и безопасность дорог от фаз Луны больше не зависели. Они объяснили мне ритуал, я согласился…

Лун приумолк. Серафима страдальчески поморщилась, предвидя развитие событий с этого места – и не ошиблась.

– Когда я понял, что они хотят разделить меня на три амулета чистой магии, было слишком поздно. Им это удалось. Амулетом Тишины, как они назвали его, стала моя душа. Амулетом Ветра – мой дух. А амулетом Грома – моё тело. Да, тело без руководства души и надзора духа может наделать делов… – Лун покосился на развалины Запретного города и потупился, смущённый.

– "Сон разума рождает чудовищ", – торжественно процитировал тэнно.

– А если еще и душу вырвать… – еле слышно пробормотал дракон.

– И что… случилось дальше? – сглотнув неожиданный комок в горле, прошептала Лёлька. Губы ее подрагивали: представить без слёз своего любимого Тихона как вырванную часть своего не менее теперь любимого Луна она не могла.

– Дальше началось случаться воплощение самых амбициозных планов вотвоясьских Хитромудрых и императора: усмирение недовольных вассалов, сбор налогов с крестьян, ремесленников и купцов до последнего юаня – видите, маги не обманули, их помыслы действительно были о них. Тех, кто лишался средств к существованию, забирали в солдаты. Кто не хотел становиться солдатом, становился рабом. Затем пошло завоевание соседей – сперва ближних, потом дальних. Сперва Хитромудрые осторожничали, используя меня… нас… с опаской и изредка. Но потом они привыкли, что нет никакого вреда, кроме пользы, силы и власти – и принялись черпать мою магию полными бочками. Но когда армия маршировала к границе с Вамаяси, ибо настала очередь этой страны прибавить славы и территории новой сверх-империи, вотвоясьцы впервые почувствовали, что что-то неладно: ссоры, стычки, заговоры, государственная измена, бытовое хамство – при испортившихся характерах моментально приводившее к поножовщине на каждом шагу, в каждой семье, при каждом дворе… Это Тело гнуло свою линию. Интересы тела – страшное дело…

– А… – Мажору поискал деликатный способ высказать вопрос, – А что же остальные амулеты?

– Будучи разделёнными, разбросанными по огромной стране, мы с Духом не могли, да и не захотели бы его остановить. К тому же, мы были заняты своими разновидностями саботажа: вокруг Духа все тяготели к чтению и самосовершенствованию, я же пытался убедить людей, что деньги, сила и власть – далеко не всё, ради чего стоит жить. Иногда нам это даже удавалось.

– Отчего "иногда"? – не удержался от вопроса Иванушка.

– Оттого, что подтолкнуть человека к самопознанию или благотворительности гораздо сложнее, чем к обжорству, гневу или зависти. А напрямую диктовать, что делать… Насильственная жертва рождает сожаление, а принуждение к знаниям – их отторжение.