Хождение за три неба

вибрировали немного, чего уж там… Но страха особого не было. А вот интерес был! Я и

Кошака тащил на просмотр, но трусливая скотина затрясся, заорал и пулей покинул зал

еще до начала представления. А я просмотрел все действо вновь.

И еще раз.

И еще раз. А потом пошел спать. Вроде бы опять над объектом неслись ночные

вопли Кошака, но просыпаться было лень. Чего уж там – опять он с енотом проводит

встречу без галстуков. Пускай поговорят, потешатся. А у меня были новые заботы. Я

планировал поставить ряд смелых, новаторских экспериментов.

Для начала мне следовало определить опасную зону при прохождении этого шара.

Чтобы не попасть под его смертельное воздействие. А такое, я уверен, было. Погибли же

люди…

В чуланчике, где стояли лысые метлы, лопата для снега, висели старые халаты, и

валялась прочая ветошь, я видел рулон толстой, жесткой пленки. Как для парников. Вот

она-то мне и была нужна. Нарезал штук пятнадцать кусков два на два метра, закрепил по

верху на сухом камыше для жесткости и, намучавшись, правда, развесил эти экраны в

тире. Естественно, перпендикулярно той самой опасной оси. Получилось забавно –

почему-то тир стал напоминать мне госпитальную палату. Расстояние между пленочными

экранами я точно не выверял, но висели они примерно через метр-метр двадцать. Или

тридцать, не мерил, говорю я вам. Наконец управился, все подготовил, перенастроил

параметры видеозаписи и уселся за столом, ждать представления.

Оно прошло, как и ожидалось. Как включилась световая точка, я не видел – пленка

мешала, но потом услышал еле слышные хлопки, в воздухе почувствовался противный

запах горелого пластика. Вот и еще раз - “хлоп!” Теперь и я засек, как вспыхнув, чуть

качнулся экран из пленки, появилось облачко дыма. Хлоп – еще раз, хлоп, хлоп… Шар,

выросший в диаметре почти до своего максимума, прожег очередную дырку, а потом… а

потом просто просочился через пленку… и еще раз, и еще.

Я бросил один штатив на пол, туда, где шар впервые прошел, не повредив экран, а

сам выхватил из-под ног пустую нарзанную бутылку и засеменил за ним, прижимаясь, все

же, поближе к стене. Шар скользил через висящие пленочные экраны, не причиняя им

никакого вреда. Я шел чуть позади него, удивленно хлопая глазами. Как ни странно, я не

отставал. Но вот послышался новый хлопок, висящая пленка украсилась здоровенной

дырой с оплавленными краями, в нос полез гадкий запах сгоревшего пластика.

Я моментально поставил на пол бутылку, а сам так и шел за постепенно

уменьшающимся в диаметре шаром к торцевой стене тира. Вот шар мигнул и исчез в

дыре. Я внимательно посмотрел в нее, осторожно тронул пальцем землю. Земля как

земля… Холодная, влажная… Никакой выжженной дырки в ней нет. Это что же

получается? На землю шар не реагирует?

Весь день, занимаясь текущими делами, перекусывая, готовя, я вновь и вновь

возвращался к увиденному. Что же мне удалось установить? Думай, Афоня, думай! А пока

пошли вниз, надо отметить тот участок подвала, где шар не прожигал пластиковые

занавеси.

Развел побелку, сыпанул в него розового пигмента и кистью из мочала нанес

широкие полосы параллельно оси движения шара. Что же у нас получается? Вот ось,

лежит как рельс. Вот две еще влажные полосы побелки. Они почти в центре тира, тянутся

метров на семь. На что это все похоже, а? Если ось – это рельсы, то этот семиметровый

отрезок, это… платформа, а? Посадочная платформа? Смело, Афанасий, смело! Если ось

принять за рельс, то идея имеет смысл. А если это не рельс – то это бред! Хотя,

интересно… А что мне мешает проверить? Да ничего!

Я изучил свои простыни, замерил диаметр отверстий. Последние, самые крупные

дырки, были около полутора метров. Это что же получается? Шар появляется, растет в

диаметре. В это время он смертельно опасен. Он прожигает все на своем пути. Потом он

выходит на заданные кем-то или чем-то параметры, набирает в диаметре где-то полтора

метра или даже чуть больше, и теряет свою способность все сжигать, так? Так! Вот он

идет, идет… метров семь там будет, что ли? Примерно так… Прошел эти семь метров – и

снова становится смертельно опасен! Та-а-к… Картинка самопроизвольно сложилась в

моей голове. И я увидел –

-… слабый свет маломощных лампочек, суета, стуки, смутные голоса, запах сырого

бетона, заляпанные раствором сабанчики.

Молодые ребята в грязной, запачканной побелкой подменке, посмеиваясь друг над

другом, затирают стены, кто-то курит, пряча бычок в кулаке. В центре, под лампочкой,

трое людей в синих халатах спорят друг с другом над расстеленными на дощатом столе

кальками чертежей. Обычная картинка – сдача строительного объекта к красному дню

календаря. Вот он и наступает, красный день…

Внезапный крик – идущий в глубине длинного подземного помещения молодой

солдат роняет ведро с раствором и, схватившись за грудь, кулем оседает на цементный