Хозяйка

Незнакомец заказал большую тарелку салата, чесночные гренки и чайничек с зеленым чаем. Отчего-то Татьяна Викторовна решила, что он иностранец, хотя говорил мужчина совершенно без акцента. Обхватив тонкими пальцами массивную чашку, она искоса наблюдала за соседом по столу. Беспокоили его темные, почти черные глаза. Казались бездонными, но не пугали, а, наоборот — в глубине теплился ласковый отсвет, от которого хотелось довериться этому человеку безоговорочно. У него были правильные черты лица — прямой нос, узкие губы, четко очерченный подбородок. Светло-русые волосы были небрежно взлохмачены и, наконец, Татьяна поняла, в чем странность. При таких темных глазах и смуглой коже волосы тоже должны были быть темными. Неужели краска для волос? Нет, не похоже…

— Гадаете, кто я и откуда? — вдруг спросил мужчина, поднимая смеющиеся глаза.

Татьяна покраснела и стукнула чашкой об стол, расплескав кофе.

Одним движением руки незнакомец вытащил пачку салфеток, молниеносно махнул ими, словно фокусник, предотвратив кофейный водопад со стола на Татьянины колени.

— Поймал вас? — спросил он, аккуратно промокая следующей горстью салфеток участок столешницы под чашкой. — Ну, признайтесь!

Засмеявшись, она кивнула.

— Признаюсь. Загар у вас не здешний.

Он коротко глянул на нее и скинул мокрые салфетки на поднос материализовавшейся рядом официантке.

— Принесите еще одну чашку кофе, пожалуйста, — попросил он, — за мой счет.

— Не надо! — воскликнула Татьяна.

— Надо, — серьезно заметил незнакомец. — Я виноват в этом маленьком… происшествии. Мне и расплачиваться. Меня зовут Ричи, а вас?

— Тан… Татьяна. Ричи — это Ричард?

— Можно сказать и так, — снова улыбнулся он.

Улыбался он заразительно: просто и свободно, как человек, который смеется не только тогда, когда ему весело, но с улыбкой идет по жизни, принимая ее такой, какая она есть, и не ощущая бытие тяжестью на своих плечах.

— Прилетел на деловую встречу, — пояснил Ричи, отвечая на ее ожидающий взгляд. — Не спал в самолете — боюсь их до ужаса. Потом были переговоры, а потом… наступил вечер. Сегодня пятница — все места во всех кафешках заняты. Было только рядом с вами!

Татьяна напряглась. Не любила мужчин, заигрывающих с дамами в кофейнях по вечерам в пятницу, да и в другие дни недели. Но он смотрел открыто и, кажется, просто сказал то, что сказал. Безо всякой задней мысли.

— Я тоже боялась летать… раньше, — призналась Татьяна. — А теперь вот мечтаю сама научиться управлять… — она вовремя прикусила язык.

Надо быть очень осторожной! Никогда не следила за своими словами — незачем было. Так и в неприятности можно попасть. Она представила, что этот заграничный красавец станет смотреть на нее, как на умалишенную, и ей стало грустно.

— Безумное желание! — кивнул Ричи, словно подтверждая ее мысли. — Но вполне выполнимое. Думаю, человеку все по плечу!

Татьяна удивленно посмотрела на него. Подошедшая официантка поставила перед ней кофе с густой пенкой, и она поспешила уткнуться в чашку.

— У меня друг — пилот, — продолжал собеседник, не замечая ее смущения. — Он рассказывал, что самое главное для управления кораблем — это ощутить его частью себя. У них это называется «встать на крыло». Вот скажите мне — чем вы пользуетесь в обыденной жизни, не задумываясь, как собственной конечностью? Телефоном?

Татьяна помотала головой, сделала большой глоток и посмотрела в его глаза-омуты.

— Будете смеяться. Но с телефоном я не дружу. Да и с техникой вообще.

— Тогда с чем? — продолжал допытываться он. — Чем вы пользуетесь буквально на уровне рефлексов.

— Скальпелем, — робко улыбнулась Татьяна. — Я — хирург.

— Мое уважение! — совершенно серьезно заявил Ричи. — При нынешнем уровне медицины спасать жизни — дорогого стоит!

— Чем вам не угодил нынешний уровень? — удивилась Татьяна. — Наверное, корректно сравнивать с тем, что было, а не с тем, что будет когда-то?

Ричи махнул чашкой.

— Вы правы, конечно, — признался он. — Спорить не будем. Но мы говорили об умении управлять летательными аппаратами, так? Представьте, что вы — пилот воздушного корабля. Вы ощущаете его затаенную дрожь на взлете и стремление к земле — при посадке, вы любуетесь облаками, а его крылья, мощь и скорость становятся вашими. Вы управляете, не задумываясь, не потому, что хорошо выучились летному искусству, а рефлекторно, словно уже родились такой — склонной к полету и высоким скоростям. Младенцы плавают инстинктивно — вы же знаете?

Татьяна, завороженная его словами, кивнула.