Хозяйка Четырех Стихий

– У тебя может быть иммунитет к пенициллину, – нахмурившись, сказала Карина. – Такое встречается чаще, чем врожденное владение Цин.

– Да нет, – сказал Шенвэль. – Раньше мне помогало.

Он встал и накинул халат.

– Мне больше нельзя спать, – сказал эльф. – Тогда Дверь откроется снова.

– И долго тебе будет нельзя спать? – спросила Карина.

– Только сегодня и завтра, – ответил Шенвэль. – Пойду в библиотеку, почитаю что-нибудь. Ты ложись, поспи.

Эльф что-то вытащил из-под подушки. Карина с некоторым удивлением узнала заплечный мешок Шенвэля. Сердце ведьмы упало. Ее возлюбленный собирался в путь, и путь, судя по всему, неблизкий.

– Да, и днем мне надо будет утром сходить кое-куда, – сказал эльф, заметив ее взгляд. – Я вернусь к обеду, самое позднее – часам к четырем. Хорошо? Карина молча кивнула. Первый раз за все две недели, проведенные в доме Лакгаэра, эльф решил оставить ее одну. И хотя ведьма помнила, что Шенвэль не только ее любовник, но и Верховный маг Фейре, ей все равно стало очень грустно.

– Не уходи, – сказала Карина жалобно и поспешно добавила: – Хочешь почитать, на тумбочке книжка лежит. Я вчера днем взяла в библиотеке, как чувствовала, что пригодится.

– Ну хорошо, я побуду с тобой, – сказал эльф. – Но свет будет мешать тебе.

– Не будет, – сказала Карина, устраиваясь в постели. Без Шенвэля лежать обнаженной стало прохладно, и ведьма натянула на себя простыню.

Шенвэль взял книгу. Это оказались «Заметки о бунте Разрушителей» известного военного историка Теонора. Эльф улыбнулся.

– Да, здесь, пожалуй, история Разрушительницы Пчелы и Балеорна изложена наиболее честно, – сказал он, усаживаясь в кресло. Мешок он бросил на пол рядом. – Без пропагандистских воплей и розовых соплей...

– Я искала там другое, – сказана Карина хмуро. – Наших летописей в библиотеке Лакгаэра нет, а я хотела посмотреть, действительно ли тот указ... о шинках... приняли тогда, когда ты сказал.

Шенвэль хмыкнул и сказал одобрительно:

– Доверяй, но проверяй... Молодец, Карина.

Ведьма сжала веки и засопела. Шенвэль раскрыл книгу, но читать не стал. Эльф с горькой нежностью смотрел на ведьму. Он видел все множество лиц Карины, и сейчас перед ним лежала маленькая, очень серьезная девочка. Она боялась, что он уйдет, если она не будет его слушаться, и старалась сделать вид, что спит. Но Верховного мага Фейре нельзя было обмануть и более искусной иллюзией.

Он знал, что это их последняя ночь. Шенвэль не смог бы убить Змея Горыныча, даже если бы захотел. Но он и не хотел. Завтра их любовь, его ворованное счастье и рабство Карины, о котором ведьма и не догадывалась, должна была закончиться вместе с жизнью рабовладельца. Эльф мог бы вкусить еще немного счастья, напоследок – и ведьма, как всегда, с готовностью и радостью приняла бы его ласки. Однако Шенвэль больше ничего не хотел брать от Карины. Он и так взял уже слишком много.

Эльф вытянул ноги, положил их на мешок. Взгляд его затуманился.

– Карина, – тихонько произнес эльф.

Ведьма тут же открыла глаза. Сна в них не было ни капли. Застывшее лицо Шенвэля напугало ее сильнее, чем недавнее явление владыки Подземного мира. Возможно, именно поэтому Карина не удивилась, услышав свое имя.

– Больше Ящер ничего не говорил тебе? – спросил Шенвэль.

Эльф заметил испуг ведьмы и прикрыл глаза веками, но полностью притушить колючесть своего взгляда он не смог. Карина села на постели, укутавшись в простыню. Шенвэль подумал, что точно таким же движением его возлюбленная заворачивалась в одеяло, усаживаясь на жесткой кровати в Горной Школе, перед тем как рассказать подружкам в дортуаре очередную страшную историю. И точно таким же движением укутывалась в форменный плащ боевой ведьмы, засыпая на случайном биваке.

– Да нет, – храбро соврала Карина. – Представляешь, он, оказывается, знает мое настоящее имя...

Шенвэль резко нагнулся вперед. Ведьма вздрогнула от ненависти, пылавшей в глубине этих прозрачных глаз.

– Какое? – яростно закричал Шенвэль.

Но Карина услышала в его голосе страх. И боль.

– Какое, твою мать?

Ведьма, собрав все свое мужество, усмехнулась и процитировала казенным голосом:

– «Если меня, как военнопленную, будут допрашивать, я обязуюсь отвечать только на следующие вопросы: имя, воинское звание, армейский номер и дата рождения. На все другие вопросы я отвечать не стану, чего бы мне это ни стоило».

Шенвэль вскочил, сжимая кулаки. Карина посмотрела на него снизу вверх, и в глазах ее читался вызов. «Да что же такое с ним происходит?», – думала ведьма, больше удивленная, чем напуганная. Карина чувствовала, как в глубине души закипает ярость. Никому из своих любовников она не позволяла орать на себя, и делать исключение для эльфа не собиралась.

– Но ты ведь уже нарушила первую часть вашей армейской присяги, – сказал Шенвэль чужим голосом.

– О чем ты? – спросила ведьма.

– «Я никогда не сдамся в плен добровольно. Я не буду слушать врага и не буду принимать от него никаких льгот», – сухо, явно передразнивая Карину, процитировал он. – А теперь уж... Сказала «аз», говори и «буки». Молчание может тебе очень дорого встать.