Хозяйка Четырех Стихий

– Этот остров был похож на волка, – сказала Светлана, пристально глядя на эльфку. – А руна – солнце, проглоченное им… У моего народа есть предание о волке, проглотившем солнце.

– Я помню, ты говорила, – кивнула Ваниэль.

– И у мандречен существует похожая сказка, – продолжала Светлана. – Я не знаю, есть ли у мандречен такая поговорка, но у нас выражение «когда волк отрыгнет солнце» означает раскрытие тайн, обнаружение того, что пытались спрятать.

– Как говорят у нас, алый уголек не спрячешь в соломе, – сказала эльфка задумчиво.

– Кстати, о несчастьях, – перебил женщин Лакгаэр. – Что случилось в Куле? Мятеж?

– Почти, – ответила Светлана. – Двоих из нашего звена забрали в Имперскую Канцелярию, а через час после этого город… ну… я даже не знаю, как сказать…. Кулы больше нет.

Старый эльф скорбно покачал головой.

– А что есть? – спросила Ваниэль.

– Есть дырка в земле, на одном краю которой догорает порт, а на другом – разрубленный пополам императорский дворец, – сказала целительница.

– Светлана, – сказал Шенвэль. Ведьма обернулась. Эльф стоял на противоположном краю террасы. Они не услышали, как Шенвэль поднялся по тропинке, но эльф, видимо, слышал большую часть их разговора. Ведьма попятилась к усаженному розами бордюру, поднимая меч.

– В Имперскую Канцелярию забрали Гёсу и Зарину? – спросил Верховный маг.

Меч в ее руке задрожал, и ведьма уперлась им в плитки террасы.

– Да, – сказала Светлана. – Как ты догадался?

Лицо эльфа исказила боль.

– Капище Всех Богов тоже уничтожено? – спросил Шенвэль.

Капище Всех Богов находилось не в самой Куле, а на острове в дельте Нудая. Отношения правителей и жрецов в разное время складывались по-разному, и капище закрывал толстый магический купол. Волхвы могли даже не заметить, что в городе что-то случилось.

– Нет, – сказала Светлана. – Волхвы в городе, борются с пламенем, как и все.

– И жрецы Ящера тоже?

– Нет, – сказала Светлана. – Они обычно приходят потом. Сейчас служители Ящера ничем не могут помочь.

– Сейчас вам могут помочь только они, – сказал Шенвэль. – Возвращайся прямо в Капище Всех Богов. Найди любого жреца Ящера и скажи, что в Куле только что убит Музыкант. Дверь будет раскрываться все шире, если они не вмешаются.

Лицо Светланы изменилось. Ведьма всунула меч в ножны, вызвала метлу и шагнула в центр гексаэдра. Оседлав метлу и пристегнувшись, ведьма вскинула руки. Ваниэль зажмурилась, когда Светлана исчезла в яркой вспышке.

Шенвэль повернулся спиной к Лакгаэру и эльфке и стал спускаться обратно на пляж. Глава Нолдокора быстрым шагом направился к покоям любовников. Через них лежал самый короткий путь из дворца, а старый эльф уже так сильно опаздывал на заседание, что, скрепя сердце, пренебрег правилами хорошего тона. На входе в покои Лакгаэр остановился на миг и сказал, не глядя на эльфку:

– Аласситрон только что прибыл в Рабин.

Ваниэль вздохнула.

– Спасибо, – сказала она старому эльфу. – Не беспокойся, вернувшись домой, Аласситрон обнаружит праздничный ужин и веселую жену.

Лакгаэр скрылся. Ваниэль спустилась на пляж. Услышав шаги, Шенвэль наклонился вперед и закрыл лицо руками. Эльфка молча погладила его по голове.

– Не надо меня жалеть, – измененным голосом сказал он. – Я не заслужил твоей жалости, как и твоей любви. Я приношу одни несчастья…

– А что же ты заслужил? – спросила Ваниэль.

– По крайней мере, немного одиночества перед смертью, чтобы проститься с этим миром, – ответил Шенвэль. – Уходи, пожалуйста. Я дал тебе наплакаться в одиночестве. А теперь я не хочу, чтобы ты запомнила меня таким. Да, и завтра, когда дракон улетит, сделай милость, не ходи смотреть на остатки его пиршества.

Сердце эльфки сжалось.

– Ты хотел остаться один? – спросила она. – И умереть? Тогда к чему весь этот спектакль?

Шенвэль отнял руки от лица и сказал мрачно:

– Я хотел жить с Кариной.

– Так если ты хочешь жить с Кариной, почему ты сидишь здесь и рыдаешь, как пьяный мандречен? Иди за ней.

– Куда? – сказал Шенвэль. – Куда мне идти? Вы же спрятали ее где-то от меня, будь проклята ваша женская солидарность!

Ваниэль некоторое время молчала, разглядывая огромную алую руну на башне. Как и Светлана, эльфка поняла, что этот знак подан лично ей, но сомневалась, правильно ли она истолковала его. «О боги», думала Ваниэль. – «Если бы я была уверена, что я должна открыть Шенвэлю правду! Если ты меня слышишь, Ящер, помоги мне. Яви себя!»

Шенвэль вздрогнул.

– Смотри, – сдавленным голосом сказал он, указывая в небо.

Каким-то образом руна, изображенная на башне, отразилась в облаках над морем. Огненное колесо пылало на сером фоне секунд тридцать, а потом исчезло.

– Карина летит в капище Третьего Лика, – сказала Ваниэль. – Но где это, я не знаю. И никто из эльфов не знает, я думаю.

Шенвэль недоверчиво посмотрел на эльфку.

– Именно капище Третьего Лика? – переспросил он.

Ваниэль кивнула.

– Лакгаэр знает, где оно находится, – сказал эльф.

– Лакгаэр ушел на заседание Нолдокора, – пробормотала Ваниэль.