Хозяйка Четырех Стихий

– Твой дед четвертовал тех экен, которые остались в живых после штурма замка, – сказал Радагаст, обращаясь к сыну. – И это была утомительная работенка! Четвертовать двести человек – это тебе не чернила переводить! Он сам видел, как дракон помиловал Лайтонда уже на эшафоте. А ты что пишешь? «Изнеженные сидхи», «великий Искандер…».

– Брось горячиться, Радик, – сказал Толян. – Так совсем замучишь пацана, а ему ведь отдохнуть надо. Да и сам-то не хочешь пойти прогуляться?

На лице Радагаста мелькнуло хорошо знакомое сыну выражение. Михей мысленно застонал.

– Только зря пачкаешь пергамент, а он денег стоит! – подвел итог отец. – Так что он тебе ни к чему!

Идти «прогуливаться» без денег смысла не имело. Пергамент стоил не так уж дорого, но на пару бутылок вина за него можно было выручить. В отличие от бумаги, которой пользовались сидхи, с пергамента можно было бесконечное количество раз соскоблить ненужные слова и заполнить новыми.

Радагаст вышел за ворота, к ожидавшему его другу.

– Матери скажи, что к вечеру буду, – сказал он сыну на прощанье.

Зимой и большую часть весны крылья не брали заказов. Снежный буран или весенняя гроза на высоте пятидесяти саженей над землей означали верную смерть для того, кто в них попадал. Ведьма поднялась в небо первый раз в этом году за неделю до Купайлы. Карина надеялась, что эйфория от полета притупит боль. Но веселая зелень полей Нудайдола, по которым прокатывались волны от ветра, только усилила ее отвращение к себе. А острые, обглоданные ветром и лавинами вершины Черных гор превратили страдание в острый черный клинок, все глубже впивавшийся в душу ведьмы.

Осколок Льда.

Так Светлана назвала артефакт, блуждающий в теле подруги.

Первая целительница крыла, Анастасия, погибла в битве за Долину Роз, так и не заметив ничего подозрительного в отношениях старшей крыла «Змей» с мужчинами. Карина же с самой первой влюбленности, закончившейся постыдно и горько, списывала все на свой скверный характер. После физической близости ведьму охватывало необоримое отвращение к объекту страсти. Сила отвращения была прямо пропорциональна испытанному наслаждению. Ум Карины становился странно искаженным. Ведьму охватывало безудержное желание высмеять, оскорбить бывшего властелина своего сердца и тела. Светлана, вторая целительница крыла «Змей», смогла распознать Проклятие Ледяного Сердца только после того, как Карина убила своего очередного любовника, первого и последнего сидха, с которым ведьма была близка. Светлана увидела в теле подруги артефакт, наполненный мертвой силой. Именно он искажал внутренние жизненные каналы Карины, каналы разума и чувственности. Снять проклятие мог только тот, кто владел магией Подземного мира. Или тот, кто проклял Карину. Ведьма давно уже догадалась, что проклятие перешло к ней вместе с даром ее наставницы Кертель. Способности самой Карины к магии были ниже среднего. Буровей, создатель Горной Школы, не хотел брать Карину в боевые ведьмы даже по протекции Кертель, своей старинной подруги. Кертель передала Карине свой дар вместе с проклятием, и умерла.

Карина не побоялась бы вызвать духа Кертель. Но к тому времени у боевой ведьмы не осталось ни одной вещи, в котором бы сохранилось Чи ее наставницы, что делало ритуал невозможным. Искать другого мага, владеющего мертвой силой, было опасно. Люди с такими способностями рождались редко и обычно вставали на путь Нави.

Карина смирилась с тем, что ей придется носить проклятый артефакт в себе до самой смерти. Ведьма стала сторониться мужчин, а сидхов особенно. Мужчины и так гибнут слишком часто, чтобы приносить их в жертву похоти и проклятию. Когда начался роман Светланы и князя Черногории Ивана Рабинского, целительница познакомила Карину с бароном Владиславом Ревенским. Барон осыпал Карину подарками и знаками внимания. Пожилые мужчины не нравились ведьме. Однако барон сумел быть настойчивым без навязчивости. И Карина рассудила так: «Если тот, кто нравится мне, утром становится противен до омерзения, то, может быть, тот, кто отвратителен мне до постели, станет мил после?». И трюк сработал. Ведьме удалось обмануть чары, обойти проклятие, испортившее ей всю жизнь. Владислав оказался вполне приятным и верным кавалером, не без недостатков, конечно, но у кого их нет. С тех пор барон был единственным любовником Карины.

И ведьма самонадеянно полагала, что если ей один раз удалось обмануть проклятие, то теперь оно утратило власть над ней. Но этой весной в ночь после праздника возвращения Ярилы Карина узнала, что жестоко ошибалась. «Все отдала бы», мрачно думала Карина, рассеянно поворачивая рога управления метлой. – «Мою магическую силу, мою свободу, все сбережения мои, тому, кто вытащил бы из меня этот проклятый артефакт. Да, видно, не судьба…».