Хозяйка "Доброй феи" и последний из драконов

У него болело все тело. Все мышцы, все сухожилия, все суставы. Каждая косточка вопияла о покое. О теплой расслабляющей ванне, о нагретом песочке, в который можно было бы закопаться целиком, чтобы только голова торчала.

-- Оборот, что б его, -- чуть не выругался мужчина, и тут же попытался поднять руку, дабы от греха осенить себя круговым движением. Не тут-то было. Рука отказывалась подниматься выше локтя, так что лорду пришлось сделать отвращающий знак, как и другу, мысленно.

-- Кон, слышишь. Боюсь, тебе придется еще там полежать, друг мой, -- с трудом разрабатывая голосовые связки, которым после трубного рева приходилось тоже нелегко, прохрипел Лайонард.

Льер Конфю и сам прекрасно понимал, в каком положении сейчас находился его друг. Читывал в старинных трактатах, благо предки оставили в наследство приличную библиотеку.

Читал придворный алхимик о последствиях оборота, но никогда не представлял, что в итоге будет к ним причастен.

И несмотря на неподходящее место, которое уже успело ему осточертеть, почувствовал радость и гордость от этой причастности.

А почувствовав, вдруг расслабился и сказал более спокойно:

-- Что делать, Лайон, что делать. Полежу. Давай, отходи понемногу.

-- И вот что, -- вдруг вспомнил он, как читал в одном из трактатов, что после оборота чрезвычайно полезны определенного рода движения, -- Только постарайся осторожно растягивать мышцы. Помнишь, как мы после боя, бывало, делали?

Еще бы не помнить.

Бои стенка на стенку были излюбленным удовольствием что простого люда, что знати. И оба наших друга считали за честь в них участвовать.

И Лайонард, забыв, что Кон не может его видеть, согласно качнул головой. Мышцы шеи отреагировали моментально, и лорд скривился от боли.

Но тут древняя кровь драконов-защитников наконец показала себя во всей красе. Лорд почувствовал, как она буквально вскипела, и бурным потоком пронеслась по венам и артериям. Стало так жарко, будто мужчина сидел в плавильной печи. Внутри него бушевал пожар. Однако лицо лорда оставалось бледным, только серебристые полоски вдруг стали выпуклыми, и опять засияли.

Дыхание Лайонарда участилось, глаза закатились и он опять тяжело упал на пол.

Льер Конфю, который и переживал за друга, и дорого бы дал, чтобы самому наблюдать происходившую с тем трансформацию, только тяжело вздохнул, отругав себя за эгоистические стремления.

Однако в этот раз Лайонард очнулся куда быстрее, и сел, потягиваясь, как после хорошего, доброго сна. Кон, который, затаив дыхание, прислушивался к происходящему, вздохнул уже облегченно.

-- Старая кровь...Слава Туманному, -- прошептал он, -- Теперь дело пойдет на лад.

И верно.

Лайонард осторожно потянул ноги, руки, и в скором времени встал на ноги. Сделал шаг. Прислушался к себе. Сделал другой. Он чувствовал себя весьма странно, но вот боли не ощущалось. Пожалуй, даже легкость появилась.

По крайней мере, когда он сделал третий шаг и двинулся к мраморному лабораторному столу, движение далось ему значительно легче.

-- Кон. Похоже, процесс завершился, --  лорд произнес уже довольно громко, а связки мягко поддались, практически придя в нормальное состояние.

Лайонард подошел к столу и решительным движением его приподнял.

Кон, который только и ждал этой минуты, выкатился из-под столешницы и встал на ноги, тяжело дыша.

Лорд же, к глубочайшему изумлению обоих, даже не заметил, что все еще держит тяжеленный и массивный  стол практически на весу.

А когда заметил, глаза у него расширились от удивления, и он просто отдернул руки. Тут стол с грохотом приземлился, и по столешнице зазмеилась трещина. И через несколько мгновений он распался на две довольно ровные мраморные части.

Придворный алхимик ахнул, и кинулся к бывшему месту своего заточения.

Лайонард же смущенно стоял в сторонке. Кому, как не ему было знать, сколь дорог этот стол был другу. Своего рода наследство, доставшееся еще от деда.

Пока же Кон гладил поверженную поверхность, горюя о своей потере, к Лайону приходило осмысление произошедших событий.

Леночка Старосадская

Леночка же в это самое время благополучно сидела за столиком, и уже наслаждалась первым глотком утреннего кофе.

Ах, этот глоток, который приносил ни с чем не сравнимое наслаждение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эта пенка, посыпанная корицей и шоколадом, ради которой, собственно, девушка и заказывала капучино. Кофе она пила мелкими глотками, наслаждаясь, и с каждым глотком голова становилась все яснее и яснее.

Мысли, тихо спавшие в это раннее утро, потихоньку поднимались на поверхность из глубин.

Леночка решительно отправляла из обратно, потому как давно пришла к выводу, что завтрак - это святое, и никакой мыслительный процесс мешать ему не должен.

Что еще оставалось делать мыслям при наличии такой хозяйки?

Они послушно затихали, соглашаясь немного подождать.

Девушка же взяла ложечку, и с удовольствием съела всю пенку.