Хозяйка Дома Риверсов

– Ну, так и я вряд ли осмелюсь до нее дотронуться! Ей-богу, никак не могу! – Демонстративно заложив руку за спину, он низко мне поклонился и, не сводя с меня глаз, произнес: – Добро пожаловать, леди Бедфорд! Ваше присутствие нам давно уже необходимо, так что мы ждали вас с нетерпением и очень надеялись на ваше появление. Ведь вы принесете с собой гармонию, а также – силу луны и воды; ваше прикосновение все на свете сделает чище.

Неловко переминаясь с ноги на ногу, я поглядывала на своего супруга. А он на этот раз смотрел на меня с нескрываемым горячим одобрением.

– Когда я нашел ее, то сразу понял, кем она может для нас стать, – заявил он. – И что может сделать. Я чувствовал, что у нее получится стать для нас Луной, богиней ночного света и магии. В жилах ее течет вода, а сердце девственно чисто. Кто знает, какие силы скрыты в ее душе, на что она способна?

– А способна ли она разбирать знаки внутри магического кристалла? – с воодушевлением поинтересовался ученый.

– Она уверяет, что никогда не пробовала, но предсказать будущее ей несколько раз удавалось, – ответил мой муж. – Ну что, испытаем ее?

– В библиотеке.

И алхимик первым направился в огромный библиотечный зал, мы последовали за ним. Бедфорд щелкнул пальцами, и двое переводчиков тут же удалились из библиотеки в боковую комнатку. Вудвилл с алхимиком сдернули покрывало, и передо мной возникло самое большое зеркало из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть – в прочной раме, абсолютно круглое, оно было сделано из сверкающего серебра и напоминало полную луну.

– Затворите ставни, – распорядился мой муж, – и свечи зажгите.

Он говорил с каким-то странным придыханием, и по его голосу я поняла, что он до крайности возбужден; мне даже страшно стало. Вокруг меня кольцом расставили горящие свечи и велели смотреть в зеркало. Поверхность его была такой блестящей, что я едва различила в ней собственное отражение среди дрожащих, подпрыгивающих язычков пламени.

– Спрашивай ее ты, – обратился мой муж к алхимику. – Клянусь Господом, я чересчур взволнован. У меня даже язык заплетается. Только не слишком ее нагружай, давай просто проверим, есть ли у нее дар.

– Посмотрите в зеркало, – тихо скомандовал мне алхимик. – Просто смотрите и позвольте своим мыслям течь свободно. Мечтайте о чем-либо. – Он выдержал паузу и строго произнес: – Итак, Девственница, что ты там видишь?

«Ну, что еще я могу там видеть, кроме себя самой? Это же очевидно!» – думала я, изучая отражавшуюся в зеркале девушку в бархатном платье, сшитом по самой последней моде, и в двурогом головном уборе на золотистых волосах, заправленных в густую сетку и аккуратно уложенных вдоль моих щек. На ногах у меня были совершенно очаровательные туфельки из синей кожи. Я еще никогда не видела себя в зеркале в полный рост и даже чуточку приподняла подол платья, любуясь своими синенькими туфельками. Алхимик негромко суховато кашлянул, словно напоминая мне, что следует опасаться тщеславия.

– Загляните глубже, герцогиня. Что вы там видите?

Повсюду вокруг меня ярко горели свечи – так ярко, что затмевали и цвет моего платья, и цвет моих блестящих синих туфель; в этом ярком свете даже полки с книгами у меня за спиной были словно окутаны темным туманом.

– Посмотрите глубже, в самые глубины зеркала, герцогиня, и рассказывайте нам, что вы там видите, – снова тихим голосом, но весьма настойчиво потребовал алхимик. – Ну, рассказывайте же, леди Бедфорд, что вы там видите?

Свет поистине ошеломлял, он был слишком ярок, чтобы я могла хоть что-то разобрать; уже и мое собственное лицо расплывалось в свете сотен свечей. А затем вдруг появилась она; совершенно ясно я увидела тот самый день, когда мы лениво болтали на берегу крепостного рва с водой, и она была еще жива и весело смеялась, пока не вытащила карту с «Повешенным» в таком же синем, как мои туфельки, костюме…

– Жанна, – тихо и печально промолвила я; мое сердце разрывалось от горя, – о, Жанна! Девственница!

Я хотела поскорее вернуться в реальную действительность, но упала в обморок и очнулась от хлопков – это алхимик поспешно тушил свечи. Судя по всему, некоторые свечи свалились на пол, когда я потеряла сознание. Вудвилл, оруженосец моего мужа, обнимал меня за плечи и поддерживал мою голову, а сам Бедфорд брызгал мне в лицо холодной водой.

– Что ты видела? – тут же обратился он ко мне, как только я открыла глаза.

– Не знаю.

По какой-то причине я вдруг испытала острый приступ страха – точно предупреждение. Мне хотелось скрыть правду, не упоминать даже имя Жанны в присутствии того человека, который велел сжечь ее заживо.

– Что она сказала? До того, как упала в обморок? – вопрошал мой муж, гневно сверкая глазами на оруженосца и алхимика. – Она ведь что-то сказала! Я сам слышал. Что она сказала?

– Вроде слово «девственница»… – неуверенно пробормотал алхимик. – По-моему, так.

Теперь они оба уставились на Вудвилла.

– Она сказала: «Дело сделано», – легко солгал он.

– О чем же шла речь? – Герцог посмотрел на меня. – Что ты имела в виду? Объясни, что ты имела в виду, Жакетта?