Хозяйка Дома Риверсов

Заметив, что она не сводит с меня глаз, я улыбнулась ей. Она мгновенно вспыхнула, просияла и что-то возбужденно зашептала матери на ухо, явно пытаясь выяснить, кто я такая. Мать одернула ее, что было совершенно справедливо, и, по-моему, даже ущипнула, заставляя девчонку стоять прямо и молчать, как это и подобает девице, явившейся ко двору. А король между тем обратился именно к матери девочки, вдовствующей герцогине:

— С удовольствием передаю вашу дочь на попечение моих нежно любимых единоутробных братьев Эдмунда и Джаспера Тюдоров, — произнес он. — Однако до замужества она может продолжать жить с вами.

Забавно, но девочка вскинула голову с таким видом, словно у нее имелось на сей счет собственное мнение. Однако, поскольку никто не обращал на нее внимания, она снова принялась что-то сердито шептать матери на ухо; кажется, ей очень хотелось, чтобы и с ней посоветовались по столь важному вопросу. Она была очень милой маленькой девочкой, и мне показалось ужасным, что такую малышку выдают замуж за Эдмунда Тюдора и собираются отослать куда-то в Уэльс.

Королева повернулась ко мне, я привычно к ней наклонилась, и она тихо поинтересовалась:

— Ну, и что вы об этом думаете?

Маргарет Бофор принадлежала к Дому Ланкастеров; Эдмунд Тюдор, которого и прочили ей в мужья, был сыном английской королевы Екатерины Валуа. Если у них родится ребенок, он станет обладателем весьма впечатляющей родословной — с одной стороны кровь английских королей, с другой — французских; причем обе ветви находятся в прямом родстве с королем Англии.

— Неужели король желает наделить своего сводного брата чрезмерным могуществом? — еле слышно спросила Маргарита.

— Да вы только посмотрите на нее, ваша милость, — мягко возразила я. — Она же совсем крошка, ей до замужества еще лет десять по крайней мере! И мать наверняка будет держать ее при себе. Так что вам вполне хватит времени народить с полдюжины детишек, прежде чем Эдмунд Тюдор действительно сделает ее своей женой и сумеет обрюхатить.

И мы обе взглянули в дальний конец зала, где стояла эта девочка, все еще недовольно встряхивая головкой, потому что ей не дали слова и все решили за нее. Королева рассмеялась.

— Ну что ж, надеюсь, вы правы. Да эта крошечная креветка попросту и не сумела бы родить королевского наследника!

Следующим вечером в тот спокойный час, когда королева была уже одета к обеду, а король и герцог Сомерсет еще не зашли за ней, чтобы вместе спуститься в зал, мы расположились у камина и слушали игру музыкантов, и я все ждала, когда Маргарита кивнет мне, предлагая подсесть к ней поближе. И только это произошло, как она сразу обронила весьма язвительным тоном:

— Если вы ищете возможность сообщить мне, что снова беременны, то можете не стараться: я и так это вижу.

Покраснев, я смущенно произнесла:

— Я уверена, что будет мальчик. Господь свидетель, я столько ем сейчас, что этого может требовать лишь будущий мужчина. Мне даже пояс пришлось расставить.

— Вы уже сказали Ричарду?

— Он сам догадался — еще до отъезда.

— Я попрошу герцога отпустить вашего супруга домой. Вы наверняка хотите в это время видеть его рядом, не так ли?

Я посмотрела на нее. Порой мне казалось, что эти почти ежегодные свидетельства моей невероятной плодовитости возбуждают в ней зависть; но на этот раз она улыбалась; она была явно рада за меня, и в ее лице я не заметила даже тени зависти.

— Конечно же, я этого хочу! Это было бы прекрасно! Но вот сможет ли герцог его отпустить?

— Я прикажу отпустить, — улыбнулась Маргарита. — Герцог утверждает, что ради меня готов на все. А это совсем маленькая просьба для того, кто обещал мне даже луну с неба.

— Я останусь при дворе до мая, — поделилась я своими планами. — А когда снова выйду из родильных покоев, присоединюсь к вам — наверное, уже во время вашей летней поездки по стране.

— Возможно, мы в этом году особенно далеко не поедем, — заметила она.

— Вот как? — удивилась я, не сразу поняв, на что она намекает.

— Возможно, мне тоже захочется провести лето в более спокойной обстановке.

И тут я наконец догадалась:

— О, Маргарет, неужели?

— А я-то считала, что вы обладаете даром провидения! — как-то хрипло рассмеялась она. — Однако же вот я, сижу перед вами и, по-моему… да нет, я почти не сомневаюсь…

Я стиснула ее руки.

— Мне тоже так кажется. Пожалуй, теперь я это вижу, нет, правда, вижу! — И впрямь было нечто особенное, новое в ее светящейся коже, в изгибах тела. — И давно?

— У меня уже два раза не было месячных, — ответила она. — Но я пока что никому не говорила. Как вы думаете, я беременна?

— А король перед Рождеством делил с вами ложе? Он сумел доставить вам удовольствие?

Она сидела, опустив глаза, но щеки у нее порозовели.

— Ах, Жакетта… я и не знала, что это может быть так!

— Иногда может, — весело подтвердила я.

По ее улыбке можно было прочесть, что она — после восьми лет брака — наконец-то познала то удовольствие, которое муж может доставить жене, если, конечно, хочет это сделать, если любит ее достаточно сильно и если она сама льнет к нему и страстно жаждет его ласк.